Шанхайские баксы

2013-09-30 16:08:14

Утром 29 сентября китайское правительство открыло зону свободной торговли едва ли не в самом бойком районе Шанхая, да и страны в целом — Пудуне. Создание зоны площадью в 29 квадратных километров воспринимается и в самом Китае, и за рубежом как важный шаг на пути экономической либерализации страны, который может переломить тревожную тенденцию замедления роста второй по величине экономики мира. Получится ли что-то из этого проекта, будет зависеть от решительности китайских властей.

На церемонии перерезания красной ленточки у новой свободной экономической зоны Вайгаоцао в Шанхае присутствовали представители лишь двух иностранных банков. Американский Citigroup и сингапурский DBS стали первыми зарубежными кредитными учреждениями, допущенными до работы в КНР — такая привилегия представляется только резидентам Вайгаоцао, остальные вынуждены создавать совместные предприятия. Дело, однако, было не в жестком отборе — напротив, чиновники одобрили все заявки от иностранных банкиров. Просто последние пока опасаются разворачивать бизнес в Вайгаоцао из-за неясности «правил игры». Этот недостаток не затмила даже традиционная местная помпезность, с которой открывалась шанхайская экономическая зона.

Впрочем, скоро ситуация должна измениться: китайцы продемонстрировали инновационный подход в создании правил, действующих в свободной зоне, и намерены опубликовать список того, чем в ее пределах заниматься нельзя. Все остальное — пожалуйста. Уже сейчас понятно, что степень свободы будет куда более высокой по сравнению с первой в истории страны свободной зоной в районе Шэньчжень на юге, которая была основана Дэн Сяопином на рубеже 1970-1980-х годов. Тогда свободная зона стала символом нового открытия Китая миру, и именно с нее начался беспрецедентный индустриальный взлет КНР, проделавшей путь от одной из самых нищих стран Азии до глобального экономического гиганта.

Порыв к либерализации

Несмотря на огромную разницу в экономическом положении Китая в настоящий момент и 30 лет назад, стимулы для частичной либерализации экономики схожи. Сейчас, как и тогда, КНР достигла пределов роста при текущей экономической модели, о чем свидетельствуют квартальные показатели ВВП. Впервые за долгое время рост уже несколько кварталов подряд не превышает 8-процентную отметку. В других развивающихся странах это не стало бы поводом для беспокойства, но для Китая такие цифры маловаты, особенно с учетом массива социальных проблем, которые нужно решать.

Новый премьер-министр Ли Кэцян, едва оказавшись у власти в ходе очередной смены поколений в КПК, сразу заявил о необходимости смены курса. Те меры, которые он предложил, прозвали «Ликаномикой» по аналогии с американской «Рейганомикой» 1980-х годов. Начало было положено в конце июня, когда правительство и ЦБ резко ограничили ликвидность на рынке, обрушив бумаги большинства компаний, особенно финансовых. Такая шоковая терапия была произведена в целях борьбы с теневой финансовой системой, раздувшейся в Китае до триллионных размеров и угрожающей стабильности всей экономики.

В целом же намерения Ли ясны: он и его команда намерены снизить монополизацию экономики, остановить рост в перегретых секторах и перераспределить баланс в пользу тех отраслей и территорий, которые больше нуждаются в росте. На выходе это должно стимулировать внутренний спрос, убрать перекосы развития и в конечном итоге снизить зависимость экономики от экспорта. Для достижения этих целей будут использоваться самые разные методы: административно-командные, монетаристские, стимулирующие и институционально-либеральные.

Открытие свободной экономической зоны относится к последней группе методов. Китайское правительство хочет посмотреть, как будет работать свободный рынок в отдельно взятом районе, который входит в число самых развитых в стране. По уровню жизни и развития инфраструктуры шанхайский район Пудун вполне сопоставим со столицами развивающихся государств, а в некоторых отношениях даже превосходит их.

Открыть свой бизнес в шанхайской зоне пока изъявили желание 25 компаний, включая крупнейшие китайские (SAIC) и иностранные (Porsche и Microsoft). В числе видов деятельности, которые будут наиболее популярны в Вайгаоцао, стоит особенно выделить производство игровых приставок — оно было запрещено в Китае на протяжении многих лет. Если учесть, что продавать сделанные в Пудуне приставки можно будет по всей стране, бизнес обещает быть исключительно выгодным.

Что касается финансовой сферы (а именно она интересует Пекин прежде всего, с производством и так все обстоит относительно неплохо), то правительство намерено предложить работающим в зоне банкам более мягкие условия, чем на остальной территории страны. В то время как по всему Китаю регуляторы закручивают гайки, требуя от банкиров рисковать как можно меньше, здесь все будет с точностью до наоборот. Допустимое соотношение между объемом выданных кредитов и депозитов в Вайгаоцао окажется значительным, по крайней мере по китайским меркам (точные цифры пока не обозначались). Это значит, что займы будут выдаваться свободнее и банки смогут куда больше зарабатывать на вложениях в высокорисковые проекты.

Воля для юаня

Самым же интересным экспериментом площадки станет введение свободной конвертируемости юаня. Иностранцам разрешат вести здесь торговлю в национальной валюте Китая, а китайские банки смогут через эту «форточку» напрямую попасть на мировой рынок, не прибегая к валютным закупкам.

Конвертируемость юаня — это больной вопрос как для самого Китая, так и для его торговых партнеров, а также финансовых организаций по всему миру. Последние хотят скорейшего введения полной конвертируемости, поскольку это разом создаст огромный рынок. В Пекине тоже прекрасно видят все достоинства обладания конвертируемой валютой. А если учесть ее бешеную популярность и потенциальный спрос, то можно утверждать, что почти сразу же после снятия контроля она станет одной из мировых резервных валют, а это наделит Китай огромной экономической мощью и устойчивостью.

Однако, как известно, недостатки являются продолжением преимуществ. Свободный юань будет означать неограниченную возможность им спекулировать. Больше всего власти боятся, что спекулянты радикально поднимут курс валюты, что в момент сделает нерентабельным большую часть китайского экспорта. Пока мировой рынок все это отбалансирует, китайская экономика успеет серьезно замедлиться, и не факт, что она когда-нибудь вернется к темпам роста в 10 процентов в год. Кроме того, свободное движение валют может повлечь за собой колоссальный поток «горячих» средств в страну и создаст сразу несколько пузырей на рынке, что полностью противоречит стремящейся к размеренности экономической политике государства.

Поэтому Пекин делает очень осторожные шаги в сторону либерализации юаня, и допустимость его неограниченного использования на территории свободной зоны является очередной такой мерой. Китай вновь «пробует воду», опасаясь обжечься, и дальнейшие действия правительства и ЦБ КНР будут зависеть от того, насколько удачным окажется валютный опыт в Шанхае.

Конкурент переживает

Открытие свободной зоны вызвало между тем некоторую настороженность в Гонконге. Город-государство со сложным статусом (политически входит в состав Китая, но имеет массу привилегий, собственную валюту и проводит независимую экономическую политику) может опасаться, что район Вайгаоцао станет первым шагом по превращению в «вольный город» всего огромного Шанхая.

Жители Гонконга могут сколько угодно гордиться своим привилегированным положением и бывшей принадлежностью к Британской империи, но, по сути, основная экономическая функция города — служить воротами в Китай. Через Гонконг проходит гигантское количество внешнеторговых сделок, он осуществляет львиную долю иностранных инвестиций в страну (частенько фиктивных, являющихся обратными вложениями со стороны китайских граждан), компании из КНР торгуются на Гонконгской бирже. Все это помогает городу поддерживать один из самых высоких показателей уровня жизни в Китае. Конкретные угрозы положению Гонконга видны уже сейчас: к примеру, Шанхай может отбить у него статус основного места по проведению арт-аукционов.

Власти города отрицают всякие потенциальные опасности, заявляя, что у Гонконга есть неоспоримые преимущества: устоявшаяся репутация, а также принцип верховенства закона, чего частенько не хватает остальному Китаю. Впрочем, не исключено, что негативное влияние новой площадки для развития бизнеса по-настоящему скажется на Гонконге лишь через много лет. В любом случае у инвесторов появились вторые ворота в Китай, но пока непонятно, как широко они будут открыты.

Взято отсюда

Эта земля была нашей

2013-09-30 16:03:04

Власти Японии в начале этой недели рекомендовали муниципальным чиновникам и государственным университетам страны отказаться от использования карт Google Maps на своих интернет-сайтах. Причиной ограничения стало неправильное, по мнению властей, указание Google названий спорных территорий, которые Япония считает своими. Проведенные на электронных картах границы и нанесенные на них названия подвергаются сомнению не впервые — ранее Google Maps уже оказывались в центре территориальных конфликтов между Испанией и Марокко, Индией и Китаем, Германией и Нидерландами. В 2010 году ошибка на картах Google Maps едва не спровоцировала полномасштабную войну в Латинской Америке.

По заявлениям руководства Google, с момента своего появления в 2005 году карты Google Maps всегда стремились давать «наиболее точную и достоверную информацию» о территориальном устройстве государств, их границах и названиях принадлежащих им географических объектов. Как написал в одном из своих постов аналитик подразделения Google Geo Чарли Хейл (Charlie Hale), стремление следовать этому утверждению порой приводит к отображению на Google Maps сразу двух границ между странами — проведенных по версии обеих конфликтующих сторон. Иногда для обозначения спорных регионов сервису приходится использовать пунктирные линии и специальные аннотации.

Однако унифицированы подобные изображения лишь на главной платформе карт — maps.google.com. Карты, которые пользователь сервиса открывает с местного домена (к примеру, индийского домена maps.google.co.in или российского maps.google.ru), соответствуют местному законодательству и отображают границы так, как это принято в той или иной отдельно взятой стране.

В большинстве случаев точности мировой или национальной версии карт оказывается вполне достаточно, однако порой к обвинениям в адрес Google Maps приводит вовсе не точность карт, а банальное желание провести границы иначе. Так, например, в Рунете периодически появляются предложения направить в адрес Google запрос на официальное признание на картах независимости Абхазии и Южной Осетии от Грузии. Карты, разработанные российским поисковиком «Яндекс», указывают их как отдельные территориальные образования, проводя между ними и остальной грузинской территорией пунктирные линии. На Google Maps Грузия до сих пор является единой и неделимой.

Схожие претензии есть к сервису и у интернет-пользователей из Палестины. Несмотря на то что в мае 2013 года Google заменил на своих картах словосочетание «Палестинские территории» на слово «Палестина», хакеры, взломавшие в августе главную страницу палестинского домена google.ps, потребовали большего — «назвать» Палестиной всю территорию Израиля.

Пожалуй, дальше остальных в желании решить территориальные споры в свою пользу пошли власти Китая. В октябре 2010 года КНР запустила собственный картографический сервис под названием Map World, призванный стать аналогом Google Maps. По замыслу китайского руководства, Map World должен был за короткое время стать настоящей сенсацией в области геодезии и картографии. Создатели сайта обещали, что китайские интернет-карты непременно докажут свою надежность всему миру и станут известным картографическим брендом.

Тем не менее за три года существования Map World мир вспоминал о них лишь однажды — в первый же месяц после запуска сайта выяснилось, что составители китайских карт отнесли к владениям КНР территорию индийского штата Аруначал-Прадеш вместе с 1,3 миллиона его жителей. В 2011 году «выход» Аруначал-Прадеша из состава Индии обнаружили и в печатной версии карт, распространявшихся китайской делегацией во время инвестиционной конференции в индийском Гуджарате. На вопросы местных журналистов посол Китая в Индии велел представителям прессы «заткнуться».

Пока одни страны тщетно упрашивали Google пересмотреть их границы, другие, случалось, неожиданно получали новые или теряли старые территории — благодаря банальным техническим ошибкам. В 2010 году остров Перехиль, официально принадлежащий Испании, картографическая служба Google Maps обозначила как часть территории Марокко. Споры за остров ведутся с 1956 года, когда Перехиль не был упомянут в договоре о предоставлении Марокко независимости от Испании и формально остался под контролем европейского королевства.

Большинство жителей обеих стран узнали о существовании этого необитаемого скалистого клочка земли размером чуть больше футбольного поля только в 2002 году. Тогда на Перехиль высадилась группа марокканских полицейских, которые, по утверждению властей, занимались поиском контрабандистов. Чуть позже их сменили военные, разместившие на острове тренировочный лагерь. 18 июля 2002 года в рамках операции Recuperar Soberanía («Восстановление суверенитета») испанская армия вернула контроль над островом. Именно успехи этой операции, обошедшейся Испании в миллион евро, и были через восемь лет «забыты» Google Maps, отдавшей остров под контроль Марокко. В 2010 году после официальной жалобы испанского правительства в данные карт были внесены необходимые изменения.

Впрочем, далеко не всегда вызванные оплошностями Google Maps «территориальные конфликты» удается разрешить полюбовно. В том же 2010 году «незначительная ошибка» в отображении границ между Никарагуа и Коста-Рикой привела в итоге к полноценному военному вторжению.

В центре инцидента оказалась река Сан-Хуан, принадлежность которой является предметом давнего спора. В 2009 году этот спор попытались разрешить с помощью Международного суда ООН: согласно постановлению суда, Коста-Рика получила право свободной навигации по реке, а власти Никарагуа — право досмотра всех судов и пассажиров. Тем не менее в ноябре 2010 года армия Никарагуа пересекла государственную границу Коста-Рики и начала расчистку острова, расположенного посередине реки. Контингент численностью в 50 человек разбил на острове временный лагерь и начал работы по вырубке деревьев. Обоснованием для «захвата» стали данные Google Maps — на картах территория острова была обозначена как входящая в состав Никарагуа. В ответ на возмущение властей Коста-Рики, заявивших о готовности решить конфликт силовым путем, представители армии Никарагуа заявили, что их обвиняют в оккупации своей же собственной территории.

Как выяснилось, ошибка Google Maps произошла тогда по вине Госдепартамента США — в Google провели границы, основываясь именно на данных ведомства. Неточность вскоре была устранена, однако окончательно урегулировать вопрос удалось лишь в 2011 году, когда новое постановление Международного суда запретило обеим странам высаживаться на спорный остров и проводить там какие-либо работы.

Заявления японских властей относительно неправильности топонимов на Google Maps, конечно, вряд ли изменят сложившееся положение вещей — в том, что споры вокруг территориальной принадлежности Южно-Курильских островов до сих пор не удалось разрешить, виноваты не карты Google. Тем не менее, как и обычным пользователям Сети, государствам свойственно обижаться, когда в интернете, по их мнению, кто-то оказывается неправ.

Взято отсюда

Коричневый закат

2013-09-30 15:45:16

Власти Греции начали масштабную атаку на праворадикальную партию «Золотой рассвет», которая представлена в действующем парламенте 18 депутатами. За последние дни были арестованы более 20 членов партии, в том числе шестеро законодателей, которых обвиняют в причастности к «криминальной организации». Впереди ожидаются еще десятки арестов. Бывшие соратники задержанных тем временем рассказали СМИ о внутренней иерархии партии во главе с «Фюрером», о поклонении Гитлеру и антимигрантских рейдах. Сами лидеры «Золотого рассвета» воспринимают готовящийся суд как расправу правительства над политическими конкурентами. По их мнению, власти просто испугались растущей популярности правых и решили от них избавиться.

Облавы на членов и сторонников партии «Золотой рассвет» начались в конце сентября 2013 года. Формальным поводом для этого стало убийство 34-летнего рэп-музыканта из антифашистских кругов Павлоса Фиссаса (Pavlos Fyssas), выступавшего под псевдонимом Killah P. Он погиб в драке, случившейся в ночь на 18 сентября. Фиссас с друзьями смотрели футбольный матч в кафе в пригороде Афин — районе Керацини. Там они встретили группу сторонников «Золотого рассвета», и между ними возник некий конфликт. Как сообщают СМИ, неонацисты не стали устраивать драку сразу, а позвали подкрепление. В результате, когда Фиссас и его друзья вышли на улицу, их уже поджидали несколько десятков человек.

Драку, которая привела к смерти Фиссаса, наблюдало большое количество свидетелей. Сперва они охотно давали показания полиции, однако когда прокуратура начала расследовать убийство, то один за другим стали отказываться от сотрудничества. Прокуроры утверждают, что свидетели боятся оказаться на месте погибшего рэпера. По некоторым данным, приехавшие на место происшествия полицейские не торопились вмешиваться: то ли они испугались толпы неонацистов, то ли сами были их сторонниками. Мать Фиссаса утверждает, что один из очевидцев записал драку на видео и передал его полиции, однако с тех пор об этой записи ничего неизвестно. Правоохранительные органы этот факт не комментируют.

Керацини, где произошло убийство, как и соседние районы Перама, Драпецона, Амфиали, Никея, всегда считались «красными пригородами» Афин, поскольку их жители традиционно голосовали за коммунистов. Однако в последнее время «Золотому рассвету» удалось изменить там баланс сил, играя на финансовых трудностях местных жителей, многие из которых лишились работы из-за экономического кризиса и стали возмущаться засильем нелегалов. Неонацистские дружины из других районов Афин начали патрулировать улицы «красных пригородов», нападая на иммигрантов, а для нуждающихся «этнических греков» организовывали бесплатную раздачу еды. В итоге на последних парламентских выборах «Золотой рассвет» набрал в этих районах десять процентов голосов, то есть даже больше, чем в целом по стране.

Музыкант Павлос Фиссас был одним из тех, кто открыто выступал против неонацистских дружин. После его убийства доктор из больницы в Никее заявил СМИ, что уже несколько лет местные врачи наблюдают постепенный рост количества жертв расистских нападений и пытаются достучаться до властей, правда, до сих пор безуспешно.

За убийство Фиссаса был арестован 45-летний отец двух детей из Керацини — Гиоргос Рупакиас (Yiorgos Roupakias). Основной свой заработок он получал в местном порту и также подрабатывал вместе с женой и дочерью, занимаясь доставкой еды в офисы «Золотого рассвета». При этом он не просто работал на партию, а судя по всему, был еще и ее активным сторонником. Поначалу утверждалось, что он даже является членом «Золотого рассвета», но подтверждения этой информации не нашлось.

На допросе в полиции Рупакиас настаивал, что имеет только косвенное отношение к неонацистской партии. В самом «Золотом рассвете» также отрицали какую-либо причастность к убийству. Однако за последние дни в интернете появились фотографии, на которых предполагаемый преступник позирует в окружении других сторонников этой организации. Кроме того, выяснилось, что он участвовал в различных акциях партии, в том числе в бесплатной раздаче еды.

Рупакиас не отрицал факт убийства, однако заявил, что действовал в рамках самообороны. По его словам, на него напала группа людей, когда он пытался сесть в машину. В итоге он якобы ударил ножом первого, кто оказался перед ним. Впрочем, свидетели рассказывали, что Рупакиас на самом деле подъехал на машине, когда драка уже началась, и затем уже ударил ножом Фиссаса. В итоге Рупакиасу предъявили обвинения в умышленном убийстве и незаконном ношении оружия.

В ходе допросов выяснилось, что незадолго до убийства Рупакиас разговаривал по телефону с лидером ячейки «Золотого рассвета» в Никее Гиоргосом Пателисом (Giorgos Patelis). Кроме того, он связывался с отставным офицером греческой армии, который нередко появлялся в тех же офисах неонацистской партии в Никее. По словам Рупакиаса, он звонил бывшему военному, чтобы пригласить посмотреть вместе с ним футбол, а к Пателису хотел обратиться сразу после драки — чтобы попросить его найти адвоката, однако тот не взял трубку.

Вскоре после убийства музыканта у властей появился еще один повод начать расследование в отношении неонацистской партии. На сайте резервистов армейских спецподразделений появился пост, в котором его автор призывал президента и правительство уйти в отставку и предлагал сформировать временное правительство с опорой на армию. Подобное предложение вызвало в Греции ассоциации с военным переворотом 1967 года, когда у власти оказался националистический режим «черных полковников».

Автор призыва на сайте резервистов не ограничился требованием отставки правительства. Он предложил также отказаться от всех долговых обязательств Греции, из-за которых стране приходится сокращать расходы и экономить на социальных выплатах. После смены власти суды, по его плану, должны были бы осудить ответственных за экономический кризис в стране. Одновременно источником дохода в бюджет должны были бы стать немцы. Автор предложил конфисковать собственность всех немецких компаний, частных лиц и немецких властей в Греции — в качестве компенсации за ущерб Греции от действий нацистской Германии. Всех нелегальных иммигрантов предлагалось немедленно выслать из страны.

Автор позвал также всех, кто разделяет его убеждения, выйти 28 сентября на площадь перед парламентом с греческим флагом. Он утверждал, что необходимо бороться за «родину» против ее «врагов». Однако власти запретили проводить это мероприятие, а полиция теперь пытается установить анонимного революционера. Прямого упоминания «Золотого рассвета» в этом посте не было, однако правая риторика его автора заставила правоохранительные органы подозревать его в связях с неонацистами.

Заметка на сайте резервистов вызвала бурную общественную реакцию в Греции еще и потому, что тема свержения правительства недавно уже обсуждалась в СМИ в связи с еще одним случаем. Прокуратура на данный момент проводит расследование в отношении врача из главного афинского центра психиатрии, который, по ее данным, выдавал лицензии на оружие членам «Золотого рассвета» без проведения необходимых проверок их вменяемости. Помимо этого, он призывал военных совершить вооруженный переворот и свергнуть нынешний кабинет министров. Является ли он сам членом правой партии или просто ее сторонником, пока неизвестно.

Параллельно в Греции продолжается расследование в отношении ряда военных, которых подозревают в сотрудничестве с неонацистами. По некоторым данным, сторонники «Золотого рассвета» в армии обучают соратников обращению с оружием. В связи с этим в СМИ уже появились слухи, что неонацисты якобы собрали армию из трех тысяч человек и намерены с ее помощью дестабилизировать ситуацию в стране.

Все эти события спровоцировали разговоры о правом заговоре против правительства, а на деле дали властям повод начать наступление на давно им ненавистный «Золотой рассвет». В результате в последние дни силами антитеррористического подразделения были задержаны шестеро депутатов греческого парламента от этой партии. В их числе оказались также лидер партии Николас Микалолиакос (Nikolaos Michaloliakos) и второй человек в партии Кристос Паппас (Christos Pappas). У Микалолиакоса дома при обыске были обнаружены три ружья без лицензий, патроны и 40 тысяч евро наличными, происхождение которых пока неизвестно. У Паппаса, по данным СМИ, якобы тоже было найдено оружие, фотографии Гитлера и флаг со свастикой. Депутаты греческого парламента оказались под стражей впервые с 1974 года, когда был свергнут военный режим «черных полковников».

Помимо лидеров партии, под стражей оказались ее 15 рядовых членов, включая Гиоргоса Пателиса, с которым был связан предполагаемый убийца. Ожидается, что на этом задержания не закончатся. Выданы ордера на арест еще 30 членов партии. Кроме того, полиция подозревает, что у неонацистов есть секретные арсеналы оружия, которые теперь разыскивают власти.

Прокуратура уже передала отчет о предварительном расследовании деятельности «Золотого рассвета» в Верховный суд. В документе речь идет о возможной причастности партии к десяти убийствам и покушениям, шантажу и отмыванию денег. Многие данные прокуратуры основываются на показаниях бывших членов партии. По их словам, «Золотой рассвет» представляет собой строго иерархическую криминальную группировку, на вершине которой находится Микалолиакос, имеющий кличку Фюрер, и его правая рука Паппос.

На низовом уровне члены партии делятся на группы по пять человек, у каждой из которых есть свой куратор, отчитывающийся за свою ячейку перед вышестоящим начальством. Члены партии должны регулярно посещать идеологические занятия, на которых руководство восхваляло Гитлера и отвергало преступления нацистов. Тех, кто выражал сомнения в правильности заявлений руководства или партии, жестоко избивали. Кроме того, у неонацистов есть два лагеря подготовки, где новичков учат обращаться с оружием. Специальная группа неонацистов отвечает за то, чтобы никто ничего не рассказывал третьим лицам.

Бывшие члены «Золотого рассвета» сообщили также о неонацистских рейдах против иммигрантов. По их словам, в таких акциях участвовали до нескольких десятков человек. Чаще всего они рассаживались парами на мотоциклы и ездили по улицам городов. Сидевший сзади держал в руках древко с флагом Греции и бил им всех встреченных по дороге иммигрантов, например пакистанцев.

При этом, несмотря на правую идеологию и антимигрантские рейды, «Золотой рассвет» использует приезжих для своей пользы. В частности, партия «крышует» мигрантов в обмен на часть их дохода от продажи контрабандных сигарет. Кроме того, через приезжих сбывают одежду, собранную в рамках благотворительной помощи нуждающимся.

Разоблачения «Золотого рассвета» сказались также и на полиции. В частности, двое высокопоставленных сотрудников правоохранительных органов ушли в отставку «по личным причинам», еще двое были уволены. Помимо них, были уволены семь рядовых офицеров полиции. Кроме того, еще один полицейский был арестован, поскольку в ходе рейдов против неонацистов выяснилось, что он работал телохранителем члена «Золотого рассвета». Еще двое полицейских были задержаны, когда было установлено, что в ночь убийства они созванивались с Гиоргосом Пателисом. Одна из задержанных полицейских, по информации СМИ, перенаправляла владельцев магазинов в афинском пригороде, которые жаловались на засилье нелегалов, к Пателису как лидеру местной ячейки «Золотого рассвета» и обещала, что тот поможет.

Помимо уголовного преследования власти начали наступление на «Золотой рассвет» и на законодательном уровне. В ближайшее время правительство намерено ужесточить некоторые статьи уголовного кодекса, которые имеют прямое отношение к делу против «Золотого рассвета». Так, за участие в «криминальной организации» вскоре будет грозить от 10 до 20 лет тюремного заключения, а за преступные действия в составе вооруженной группировки — от двух до пяти лет. Кроме того, правительство объявило о намерении принять новый закон против расистских заявлений.

Премьер-министр Греции Антонис Самарас заявил, что не даст правым радикалам разрушить демократию, а представители правительства уже вовсю называют «Золотой рассвет» «криминальной организацией», хотя этот факт еще предстоит доказать в суде. Согласно действующему законодательству, у властей пока нет рычагов для запрета партии, и депутаты от нее сохранят за собой парламентские кресла до тех пор, пока не будет признана их вина. Однако в будущем уже сам факт судебного разбирательства может сильно осложнить жизнь политическим организациям. Правительство намерено принять закон, по которому партии, чьи лидеры находятся под следствием, будут терять государственное финансирование.

Убийство музыканта в афинском пригороде спровоцировало не только жесткую реакцию властей, но и массовые акции протеста антифашистов. Полиции пришлось защищать центральный офис партии «Золотой рассвет» в Афинах от толпы в несколько тысяч человек, которые готовы были штурмовать здание. В итоге демонстранты начали закидывать спецназ «коктейлями Молотова», камнями и бутылками, а полиция ответила слезоточивым газом и свето-шумовыми гранатами. Акции протеста против неонацистской партии прошли и в других крупных городах.

«Золотой рассвет» уже заявил, что аресты и атаки на партию приведут к дестабилизации обстановки в стране и виноваты в этом будут действующие власти. Радикалы также пригрозили отозвать своих депутатов из парламента, а в этом случае придется проводить дополнительные выборы на освободившиеся места. Впрочем, будет выполнена эта угроза или нет, неизвестно. По мнению аналитиков, едва ли этот шаг пойдет на пользу «Золотому рассвету». Новые выборы на фоне последних скандалов поставят радикалов перед риском полной потери представительства в парламенте и, соответственно, отлучения от публичной политики.

Взято отсюда

Gâteau Bundt au citron Recettes | Ricardo

2013-09-18 17:13:40

INGRÉDIENTS

    Gâteau

  • Glaçage

PRÉPARATION

  1. Placer la grille au centre du four. Préchauffer le four à 180 °C (350 °F). Badigeonner généreusement de beurre et fariner un moule Bundt ou un moule à cheminée d’une contenance de 2,5 litres (10 tasses).

Gâteau

  1. Dans un bol, mélanger la farine, la poudre à pâte, le bicarbonate et le sel. Réserver.
  2. Dans un autre bol, crémer le beurre avec le sucre et le zeste de citron au batteur électrique. Ajouter les œufs, un à la fois, et battre jusqu’à ce que le mélange soit homogène. À basse vitesse, incorporer les ingrédients secs en alternant avec le jus de citron et le lait de beurre.
  3. Verser dans le moule et cuire au four environ 45 minutes ou jusqu’à ce qu’un cure-dent inséré dans le centre du gâteau en ressorte propre. Laisser tiédir. Démouler et laisser refroidir complètement sur une grille. Réserver sur une plaque à biscuits.

Glaçage

  1. Dans un bol, mélanger le sucre et le jus de citron. Au besoin, ajouter un peu de jus ou de sucre à glacer de façon à ce que le glaçage soit tout juste coulant. Verser sur le gâteau refroidi de façon à laisser couler le glaçage sur les côtés.

TRUC

Sachez qu’en achetant un litre de lait de beurre, le reste n’est pas perdu puisqu’il se congèle pour votre prochaine recette.

À défaut de lait de beurre, remplacez-le par du lait et ajoutez 1 c. à thé (5 ml) de vinaigre blanc par tasse (250 ml).

20 COMMENTAIRES

Взято отсюда

Галицийскя ошибка » Военное обозрение

2013-09-18 14:00:27

Галицийскя ошибка

Галицийскя ошибкаТрудно сомневаться в том, что большинство жителей западных областей Украины (особенно Львовской, Ивано-Франковской и Тернопольской) активно поддерживают идею существования Украины в качестве независимого суверенного государства. Эту идею разделяют не только «свидомая» часть населения данного региона (от откровенных фашистов, до умеренно националистических интеллектуалов, которые там тоже водятся, хоть и в весьма ограниченном количестве), но и «не свидомая» тоже.
Фактическую разницу между украинскими националистами и украинскими же самостийныками определяет их отношение к форме государства. Самостийныки выступают за прагматичное «государство граждан», которое доказывает своё право на существование тем, что обеспечивает своему населению, независимо от этнической принадлежности, комфортные условия жизни (желательно, лучше, чем у соседей). Националисты выступают за тоталитарное государство нации или нацию-государство, которое будет обеспечивать преимущества определённой этнической группе, самоназвание которое, совпадает с названием государства.
Изначально, проблема украинских националистов заключалась в том, что на Украине «украинцев» (в их понимании) было подавляющее меньшинство. Горожане, составлявшие 2/3 от общей численности населения Украины были на 80% русскоязычны. Сельское население говорило на многочисленных диалектах (суржиках), которые, в зависимости от региона проживания, были ближе к литературным русскому, украинскому и белорусскому языкам и серьёзно различались между собой. Так полтавский, харьковский и черниговский суржики явно были ближе к говорам брянской, орловской и белгородской областей, чем к суржикам Галичины.


Таким образом, строительство нации-государства изначально предполагало создание государства подавляющего большинство своего населения (литературный украинский в быту использовался исчезающее малым процентом населения, преимущественно из числа так называемых «мытцив», а его замена в виде галицийских суржиков была языком небольшого, резко отличающегося от всей остальной страны региона). Но такой проект был обречён на провал, поскольку предполагал изначальное ущемление в правах едва ли не 90% населения. Причём, если для сельской местности подобное ущемление прошло бы незаметно (все суржикоговорящие, даже не понимающие друг друга уверены, что они говорят по-украински), то в русскоязычных городах и в столице было гарантировано активное сопротивление. Можно как угодно любить Украину «просто потому, что я здесь живу», но в 1990-1992 годах далеко не каждый «любитель Украины» был готов любить Бандеру, Шухевича и прочих коллаборационистов, а также с замиранием сердца вслушиваться в «европейскую» диаспоритянско-галицийскую «говирку». Кроме того «тоталитарный» СССР разрушался для построения «демократии», а не этнократии.
Поэтому на первом этапе украинские националисты мимикрировали под «национал-демократов» и повели многолетнюю ползучую украинизацию, а правильнее будет сказать галицизацию общества. Этот подход был адекватен ситуации. Необходимость галицизации Украины определялась опорой националистов на единственный регион, воспринимавший независимость как сверхценность. Ползучий характер галицизации был вызван необходимостью ориентации на следующие поколения, чтобы не вызвать раздражение большинства населения. То есть, украинцы галицийского разлива должны были составить подавляющее большинство населения Украины году примерно к 2030-у.
Скорее всего, сохранись плавность перехода (в виде медленного, ползучего) характера украинизации – сопротивление было бы бесполезно. Булавочные уколы не вызывают общественного протеста. Большинством общества они не замечаются, многими воспринимаются, как нечто естественное или исторически неизбежное. А главное, ну кто в нормальной благополучной стране полезет на баррикады из-за того, что вертолёт превратился то ли в гвынтокрыл, то ли в геликоптер. В конце концов, в русском языке тоже происходят изменения (например, в течение XIX века «зала» превратилась в «зал», а после 1917 года из алфавита исчезли «і», «ять», изменилось правописание, в том числе употребление твёрдого знака и т.д.). Да и постепенный перевод образования и делопроизводства на «государственный язык» никого не возмущал (не было при кучмовской украинизации дискуссии в обществе). В целом народ этот язык понимал, не особенно с ним сталкивался в быту, бюрократический же канцелярит, что по-русски, что по-украински – одинаково коряв и недоступен восприятию нормального человека.
Однако, в определённый момент, после 2004-го года плавность украинизации прервалась. Этот разрыв был, безусловно, связан с личностью Ющенко – человека малоадекватного, но имел под собой и объективную основу – провал экономической и социальной политики независимого государства, его явное отставание в развитии от соседей (от той же России, от которой отделялись по колбасным причинам), властно требовал объяснить причины поражений независимости, предъявить обществу виновных и начертать новый путь к успеху. Ведь, если от России отделялись, чтобы колбасы было больше, а в результате, больше колбасы стало в России, значит логично присоединиться назад (к колбасе). Логику потребительского сепаратизма требовалось срочно заменить логикой ксенофобского «патриотизма».
И опять зёрна упали в благодатную почву. Даже ненационалистическая русскоязычная либеральная интеллигенция (не говоря уже о либеральных самостийныках-западниках) к 2004-у году не могла признать, что поддержка ею перестройки, Ельцина, развала СССР – она громадная ошибка, что результатом стало разграбление страны и обнищание народа, в том числе и её (интеллигенции) обнищание. Русскоязычной интеллигенции городов, а также появившемуся и размножившемуся офисному планктону тоже нужен был враг, на которого падёт вина за ошибки интеллигенции и за то, что планктон никогда не пробьётся в олигархи.
Таким врагом и для националистов и для постсоветских либералов могла быть только Россия. Это её «происки», её «пятая колонна», её нефть и газ, её чекисты и её Путин «не дали» бедным украинским «демократам» построить процветающее государство. Именно поэтому и Кучма, и Янукович, уверенной рукой, надёжнее Ющенко, ведшие страну в НАТО и в ЕС трактовались «патриотами», как «пророссийские». Они просто не могли быть прозападными. Иначе терялась логика теории заговора. Поэтому Тарасюк и Огрызко, Ющенко и Червоненко, Жвания и Мартыненко, Порошенко и Тимошенко, занимавшие высокие посты и просто финансово процветавшие при Кучме (а большинство и при советской власти) вдруг оказались «борцами с преступным режимом» с «российским засильем». Так же и сегодня оппозиция, полностью поддерживая внутриполитический и внешнеполитический курс Януковича и толкаясь с ним лишь за место у кормушки обзывает беднягу евроинтегратора пророссийским президентом.
Как видим, «патриотов» вела несокрушимая логика политической борьбы. Они думали, что она ведёт их к победе. И сегодня должны были бы считать, что уже победили. Ведь сейчас в стране уникальная ситуация – якобы пророссийская власть демонстрирует якобы проевропейской оппозиции, что способна интегрироваться в Европу быстрее и эффективнее, чем все кроли, боксёры и фашисты вместе взятые. Реальное пророссийское движение маргинализиовано. Нет ни одного политика или политической партии, которые готовы были бы искренне и последовательно отстаивать интересы этих избирателей, которых всё ещё большинство в стране. В общем, адепты украинской Украины могли бы покупать шампанское.
Но не покупают. Более того, очень напряжены и расстроены. Казалось бы чем? Российский вектор внешней политики сократился до нуля. Пророссийских сил в большой политике нет. Все медиа тотально «патриотичны». Фашистам разрешают свободно разгуливать по улицам и даже бить кого пожелают, когда пожелают, где пожелают и как пожелают. Их оппонентов уже начинают сажать. В общем, не хватает только «хрустальной ночи» для полного счастья.
Но не чувствуют себя либерально-коричневые «патриоты» счастливыми. Не могут объяснить почему, но не чувствуют.
А объяснение лежит на поверхности. За многие десятилетия они действительно убедили себя в том, что борются за суверенитет, независимость, демократию и европейский выбор. Даже те, кто на деле борется за деньги. Они действительно связали свою судьбу, личную и профессиональную, с независимостью. Ни журналисты-«патриоты», ни грантоеды-евроинтеграторы, ни политики-русофобы не могут рассчитывать на более-менее сносную работу вне пределов независимого украинского государства. Квалификация не позволяет.
Но именно для того, чтобы их квалификация, а вернее отсутствие таковой не мешала им претендовать на руководящие или просто доходные должности, и создавалось независимое украинское государство. Таким образом, украинский «патриот», как правило – человек, не соответствующий квалификационным требованиям к должности, которую он занимает. Но требования эти предъявляются не случайно. Именно достаточная квалификация позволяет адекватно защищать интересы страны, адекватно оценивать информацию, адекватно анализировать ситуацию. Если квалификация отсутствует – страна управляется плохо. Решения принимаются, исходя из ошибочных предпосылок, анализ не выдерживает критики. Собственно, всё это мы и видим в современной Украине.
«Патриоты» попали в замкнутый круг. Их низкая квалификация уничтожает страну, которая нужна им для того, чтобы с неё кормиться, но они не могут изменить требования к квалификации, поскольку тогда они не смогут занимать должности с которых кормятся. В общем, уже даже «патриоты» понимают – гибель украинского государства неизбежна. С каждым следующим президентом, оно всё меньше походило на государство, а с Януковичем окончательно превратилось в его даже не завод, не магазин, а ларёк.
Отсечение «патриотами» русскоязычного населения, для того, чтобы избежать конкуренции квалификаций, отказ от нормальных отношений с Россией, чтобы не пришлось конкурировать с московской политической элитой и бизнесом, с русской культурой, в конце концов, привело к внутриукраинской конфронтации и к превращению лояльного первоначально к Украине русскоязычного большинства, если не во врагов, то, как минимум, в оппонентов украинской государственности. Даже «патриоты» не собираются это государство защищать с оружием в руках. Среди же русофилов таких и днём с огнём не сыщешь. Скорее можно будет найти тех, кто готов это государство с оружием в руках ликвидировать.
Все всей своей амбициозной безграмотности, «патриоты» не могут не понимать, что государство, к которому враждебно настроено 40-60% населения, а двум третям остальных на него наплевать, долго не протянет. Поэтому и не торопятся пить шампанское, несмотря на «безальтернативность» европейского выбора.
У них нет выхода. Они не могут организовать другую, нормальную Украину. Во-первых, время уже ушло, а во-вторых, в такой Украине для них просто нет места. Они не могут сохранить эту Украину, поскольку она не нужна ни потенциальным партнёрам, ни собственному населению. Они даже не могут ликвидировать «пятую колонну», поскольку изгнать, ассимилировать или уничтожить в короткий срок 25-30 миллионов населения невозможно. А если бы и было возможно, то кто бы это так долго терпел, сколько после гражданской бойни осталось бы самих «патриотов» и чьи бы войска навели бы на Украине порядок?
Всё это не значит, что «патриоты» не превратят холодную гражданскую войну в горячую. Им терять нечего. Кроме того они озлоблены, поскольку более 20 лет каждая их тактическая победа приближает стратегический проигрыш. Нам всем может быть очень плохо. Многие могут просто не выжить. Но кто-то всё равно выживет, а государство Украина нет. Оно обречено. И обрекли его «патриоты», для которых вышиванка, галицийский суржик и портрет Тараса заменили квалификацию.
Взято отсюда

BBC Russian - Гавайи: женщина с длинной фамилией празднует победу

2013-09-16 03:48:19

Гавайи: женщина с длинной фамилией празднует победу

15 сентября 2013 Последние обновление: 01:57 GMT 05:57 MCK

Поделиться
Супружеская пара на Гавайях
В девичестве Кеиханаикукауакахихулихеекахаунаеле носила фамилию Ворт

Американка добилась от властей штата Гавайи права получить водительские права с ее полным именем и фамилией. Женщину зовут Джанис Локелани Кеиханаикукауакахихулихеекахаунаеле.

До сих пор на ее водительских правах было лишь сокращенный вариант ее фамилии, так как компьютерная система штата запрограммирована на имена, длина которых не превышает 35 букв.

Жительница Гавайев получила свою не вмещающуюся пока на права фамилию после замужества в 1992 году.

По ее словам, Кеиханаикукауакахихулихеекахаунаеле имеет целый ряд значений.

Одно из них - "та, кто встанет и направит всех людей в одну сторону, когда вокруг царят хаос и замешательство, и поможет им справиться с катастрофой".

"Неуважение к гавайцам"

Кеиханаикукауакахихулихеекахаунаеле, чья девичья фамилия была намного более краткой - Ворт, рассказала, что начала борьбу за то, чтобы на документах было написано ее полное имя, после шокировавшего ее инцидента.

Жительницу Гавайев поразило то, как с ней обращался полицейский, однажды остановивший ее машину.

"Он посмотрел на мои права и увидел, что там нет имени, а указана только фамилия. Я сказала ему, что в том, что мои права и удостоверение личности не оформлены должным образом, нет моей вины, и я стараюсь это исправить", - сообщила она.

"Однако полицейский заявил мне на это, что я всегда могу взять свою девичью фамилию. Это ранило мое сердце", - призналась Кеиханаикукауакахихулихеекахаунаеле.

По ее словам, гавайская культура попирается последние два десятка лет. "Этот полицейский отнесся к моему имени так, как будто это была какая-то тарабарщина", - сказала Кеиханаикукауакахихулихеекахаунаеле.

Она подчеркнула, что то, как вел себя страж порядка, расстроило ее. По ее словам, он "проявил неуважение к гавайцам".

После этого она обратилась со своей проблемы к властям штата. Ее заверили, что документы, на которых будет написано ее полное имя, будут готовы к концу 2013 года.

Представительница департамента транспорта Гавайских островов Кэролин Слуйтер сообщила, что компьютерные системы модернизируются, чтобы они были в состоянии вмещать длинные имена.

"Нам известно об этой проблеме. Мы сейчас работаем над тем, чтобы расширить лимит до 40 букв", - заявила чиновница.

Взято отсюда

А был ли зонтик

2013-09-15 16:45:39

Болгария закрыла расследование убийства писателя-диссидента Георгия Маркова, который погиб 11 сентября 1978 года в Лондоне в результате отравления. Это преступление, произошедшее, предположительно, в результате укола зонтиком, стало одним из самых загадочных за всю историю «холодной войны». Хотя большинство историков сходятся на том, что Маркова устранили болгарские спецслужбы, доказать это так и не удалось.

7 сентября 1978 года Георгий Марков проходил мимо автобусной остановки на мосту Ватерлоо в Лондоне и вдруг почувствовал легкий укол в ноге. Обернувшись, болгарин заметил, что какой-то человек поднимает с земли зонтик, и подумал, что его случайно задели. К ночи у Маркова подскочила температура, и его госпитализировали.

Спустя несколько дней он умер, успев, однако, рассказать об инциденте с зонтиком. Врачи, проводившие вскрытие, обнаружили в ноге умершего небольшой платиновый шарик — капсулу диаметром меньше двух миллиметров. Как впоследствии предположили следователи, она была заполнена ядом рицином, который попал в организм после того, как от тепла человеческого тела расплавилась покрывавшая сферу специальная оболочка.

Поняв, с чем они имеют дело, эксперты вспомнили об аналогичном случае, произошедшем незадолго до кончины Маркова. Речь идет о покушении на еще одного болгарского перебежчика — бывшего редактора государственного радио Владимира Костова. Он находился в парижском метро, когда в результате выстрела в его тело также попала капсула с рицином. Костову тогда повезло: его спасла толстая шерстяная кофта, не давшая капсуле проникнуть глубоко под кожу. Из чего именно стреляли в Костова, так и осталось неизвестным. По его собственной версии, спусковой механизм мог находиться в сумке.

Что касается Маркова, то укол зонтиком — тоже лишь одно из предположений. Согласно другой теории, капсула могла быть спрятана в устройстве, замаскированном под авторучку. Так или иначе, убийство Маркова и изощренный способ, которым оно было осуществлено, да еще в самый разгар «холодной войны», произвело на западные страны огромное впечатление. Подозрение сразу пало на Държавну сигурност — болгарский комитет государственной безопасности, которому четыре года спустя приписали организацию покушения на Иоанна Павла II прямо в Ватикане. Возникает вопрос, зачем надо было использовать столь могущественную спецслужбу и устранять диссидента, не обладавшего никакими особыми секретными знаниями.

У себя на родине Марков приобрел известность прежде всего как успешный писатель и драматург. Несмотря на избирательную цензуру, его произведения пользовались большой популярностью. Однако народное признание еще не означало любви со стороны властей. Ухудшению отношений между писателем и компартией способствовал его отказ работать рупором режима. В итоге, когда в 1969 году Марков поехал в Италию навестить своего родственника, он решил, что на родину возвращаться не стоит.

Самым настоящим диссидентом Марков стал спустя несколько лет, когда, переехав в Великобританию и женившись, он пошел работать на радио. Сперва он устроился в болгарскую секцию британской радиостанции «Би-Би-Си», а после — на Radio Free Europe и Deutsche Welle. На этих площадках Марков занялся тем, что стал активно критиковать социалистический режим в Болгарии, а также лично первого секретаря коммунистической партии Тодора Живкова, приведя тем самым его в бешенство. Именно Живков, по мнению некоторых историков, и мог санкционировать операцию по устранению Маркова. Сторонники этой теории обращают внимание на то, что покушение на него было совершено ровно в день рождения лидера КПБ — 7 сентября, что сделало смерть диссидента своеобразным подарком.

Поиски ответственных

Долгое время в деле о смерти Маркова не было никаких подвижек. Надежды на них появились только с падением в Болгарии коммунистического режима. Поскольку с момента преступления прошло чуть более десяти лет, документы, касавшиеся убийства, как предполагалось, должны были лежать в архивах в целости и сохранности. Однако оказалось, что это не так: было объявлено, что содержавшееся в болгарском КГБ досье на Маркова, проходившего под псевдонимом «Странник» (по-болгарски «Скитник»), было уничтожено. Точно так же не нашлось и документов об участниках предполагаемой операции по его устранению.

Было заведено дело по факту уничтожения улик, и в 1992 году над его фигурантами состоялся суд. Впрочем, главный подозреваемый, бывший замминистра внутренних дел Стоян Савов, до процесса не дожил: за несколько дней до его начала он покончил с собой. Другой подсудимый, начальник первого главного управления болгарского комитета госбезопасности Владимир Тодоров получил 10 месяцев тюрьмы. Однако пролить свет на дело о смерти Маркова суду не удалось: по словам Тодорова, ничего особенного в досье на диссидента не содержалось.

Среди прочего выдвигались предположения, согласно которым отсутствие информации о деле Маркова было обусловлено возможной причастностью к его убийству Советского Союза. Сторонниками этой версии являются бывшие высокопоставленные сотрудники КГБ СССР Олег Гордиевский и Олег Калугин, обосновавшиеся на Западе. Так, по словам работавшего на британскую разведку и бежавшего в 1985 году из СССР Гордиевского, операцией руководило управление «К» КГБ, занимавшееся внешней контрразведкой. Якобы именно его сотрудники передали своим болгарским коллегам рицин.

Во главе управления стоял как раз генерал Олег Калугин, который после распада СССР активно разоблачал деяния советского КГБ. Он, в частности, утверждал, что и яд, и орудие убийства для устранения Маркова болгарам предоставили из Москвы — с личного разрешения тогдашнего руководителя КГБ Юрия Андропова. Кстати сказать, откровения Калугина по поводу дела болгарского диссидента едва не стоили ему свободы: в 1993 году по подозрению в причастности к устранению Маркова его задержали в лондонском аэропорту. Впрочем, ничего доказать не удалось, и его отпустили. Что же касается архива российских спецслужб, то никаких сведений о наличии в нем досье на болгарина не поступало.

Первый настоящий прорыв в расследовании дела Маркова произошел в начале 1990-х годов, когда следствие вышло на подозреваемого в непосредственном исполнении убийства. Им оказался бывший агент болгарской разведки с позывным «Пикадилли». По данным следователей, за этим кодовым именем скрывался итальянец Франческо Гуллино, обладавший датским подданством. В 1993 году его задержали в Копенгагене, после чего британские и датские полицейские устроили ему шестичасовой допрос. Причастность к убийству диссидента Гуллино категорически отрицал, а поскольку София не предоставила никаких документальных свидетельств, бывшего агента пришлось отпустить.

Впрочем, косвенные доказательства того, что убийцей диссидента был именно Гуллино, в 2000-х годах удалось получить болгарскому журналисту Христо Христову, изучавшему эту историю на основании архивов спецслужб. В своей книге «Двойная жизнь агента Пикадилли», опубликованной в 2008 году, журналист привел ряд фактов о деятельности Гуллино, которые показались ему подозрительными. Христов обратил внимание, что в 1970-х годах агент четыре раза посещал Лондон, из чего автор сделал вывод, что Гуллино приезжал ради слежки за «Странником».

В 1977 году Пикадилли принимал участие в заседании, на котором присутствовали высокопоставленные сотрудники органов госбезопасности. А сразу после убийства Маркова Гуллино неожиданно начал получать от болгарского комитета госбезопасности гораздо большие суммы, чем раньше. Кроме того, заметил журналист, агент получил две ведомственных награды. Подозрительным Христову показалось и то, что с 1978 года Гуллино больше ни разу не посетил британскую столицу.

О том, как именно сложилась судьба бывшего агента, известно мало. По данным журналистов, Гуллино, который занялся антикварным бизнесом, постоянно меняет место жительства, переезжая из одной европейской страны в другую. На вопросы о сотрудничестве с болгарской разведкой он не отвечает.

В 2007-2008 годах попытку провести свое расследование предприняли в Скотленд-Ярде. Сообщалось, что британские полицейские ездили в Болгарию, где допросили около 40 свидетелей, а в 2010 году даже анонсировали скорое завершение следствия и обнародование имени убийцы. Впрочем, этого так и не произошло.

Попутно делом Маркова продолжали заниматься и у него на родине, однако работа болгарских властей оказалась куда менее результативной. Правда, главному следователю по делу Андрею Цветанову удалось шокировать публику собственной версией, в корне отличающейся от всех остальных. Согласно выводам следователя, диссидент погиб из-за... плохого лечения в британской больнице. В качестве главного аргумента Цветанов привел утверждения некоторых криминалистов, по мнению которых рицина в капсуле было недостаточно для того, чтобы убить человека.

11 сентября 2013 года со дня смерти Маркова исполнилось ровно 35 лет. Поскольку никто так и не был арестован или обвинен, дело диссидента было решено закрыть за истечением срока давности. Что же до отравленного зонтика, то шансы узнать, существовал он на самом деле или был всего лишь выдумкой криминалистов, сведены теперь почти к нулю.

Взято отсюда

«Деидеологизация» и новые мифы. О некоторых особенностях историографической ситуации конца 80-х годов XX века // Сергей Соловьёв

2013-09-14 04:47:53

«Деидеологизация» и новые мифы. О некоторых особенностях историографической ситуации конца 80-х годов XX века

Идеологические предпосылки распада СССР — тема малоизученная и малоизучаемая. Феномен быстрого и бессильного распада огромного государства затмевает те идеологические процессы, которыми сопровождался кризис СССР, «перестройка» и, наконец, его развал. Идеологический кризис КПСС и «советской модели» в целом кажется естественным, поэтому в массе книг, статей и учебников от него отделываются парой строчек или страниц. Конечно, недоступность важной части источников (партийных и государственных документов) и, одновременно, обширность источниковой базы делают задачу анализа идеологических процессов недавнего времени особенно сложной. Но ряд аспектов уже сейчас можно в той или иной степени успешно реконструировать.

Эта задача тем более актуальна, что сейчас, по прошествии двух десятков лет, всё чаще звучат голоса о необходимости проведения определённой «политики памяти» по образцу европейских государств (прежде всего за образец здесь берутся Франция и Германия). Но ни о какой «политике памяти» в современной России не может идти и речи — и не потому, что, как часто говорится, «в обществе нет согласия» относительно целого ряда исторических событий и процессов последних двух веков. Согласие вообще не может возникнуть, если интерпретации истории всерьёз затрагивают интересы противоборствующих слоёв и классов, интересы масс людей. Но дело ещё и в том, что содержательные исторические дискуссии не могут возникать на полной мифов и прямых фальсификаций основе.

В этой связи важно показать, как именно было сформировано современное российское пространство памяти и какие существуют особенности восприятия истории в обществе. При всей условности говорения «за всё общество», при всех особенностях группового сознания различных страт, кажется, всё-таки можно выделить ряд общих черт. Прежде всего, в современном российском обществе распространен стихийный агностицизм по отношению к истории. О разных исторических сюжетах говорить очень любят, но при этом уверены, что «все врут», что узнать истину о прошлом невозможно либо совсем, либо по отношению к событиям XX века уж точно. Причина этой уверенности в очевидном «переписывании истории», которое наши современники наблюдали в течение последней четверти века, а также в громких (и зачастую — сфальсифицированных) разоблачениях темных пятен недавнего прошлого. В свою очередь, это создало питательную почву для так называемой фольк-хистори[1], в которой немаловажную роль играют националистические идеологемы, с которыми замечательным образом соседствуют и «теории заговора» самых разных видов и типов: от коспирологических версий причин революции 1917 года до мифического «плана Даллеса», взятого, на самом деле, из книги официозного советского писателя А.С. Иванова «Вечный зов». Все это подтверждается не только наблюдениями, но и преподавательским опытом автора статьи. На вопрос «можно ли узнать истину о прошлом»[2], подавляющее большинство студентов отвечают либо прямо отрицательно, либо с сомнением, приводя в качестве аргументов именно переписывание истории, сложность отделить корыстные выдумки идеологов прошлого (начиная с летописцев) от фактов, уничтожение источников, свидетельствующих против официальной версии и т.д. Следующая особенность, связанная уже с деятельностью самих историков, — это уход в голый позитивизм, отказ не только от теорий, но даже и от обобщений. Из авторефератов некоторых недавно защищенных диссертаций ранее обязательный абзац, посвященный методологии, просто исчез. Историки, прежде всего молодые, видят себя в качестве сборщиков фактов, но отсутствие теории приводит их, во-первых, к очевидным ошибкам при интерпретации собранного материала, во-вторых, к идеологизации, так как место теории неминуемо занимают господствующие идеологемы и стереотипы обыденного сознания. Стремление ограчиться позитивистским подходом («интерпретации и теории — не дело историка!») стало своеобразным ответом профессионалов на разгул фальсификаций, причем со стороны многих историков — ответом совершенно осознанным[3]. Для выявления истоков этих явлений надо рассмотреть ситуацию в исторической науке во второй половине 80-х — начале 90-х годов.

В конце 80-х годов был выдвинут лозунг «деидеологизации» исторической науки. Прежде всего, он выдвигался по отношению к историографии российских революций. В.П. Буладков уже в 1998 г. писал, что «только атмосфера “деиделогизации” и “деполитизации” может мобилизовать волю к познанию истины»[4]. Полемизируя с этими словами, автор статьи «Современная отечественная историография русской революции 1917 года» Н.Д. Ерофеев показал, что

«под призывами к “деидеологизации” и “деполитизации”, как правило, имеется в виду освобождение лишь от идеологии и политики советского времени, но не всегда говорится, что историческая наука не может быть полностью деидеологизированной и деполитизированной. Историк не живет вне общества. <…> Ныне воздействие на формирование либеральной трактовки революции осуществляется не так как прежде, не столько методами прямого давления на историков, сколько опосредованными путями, через публицистику, средства массовой информации»[5].

Одно из доказательств отсутствия «деидеологизации» — это классификация направлений в историографии по идеологическим критериям. Н.Д. Ерофеев приводит несколько примеров классификаций, предлагаемых разными историками, но все они выстроены целиком или частично именно в соответствии с политическими убеждениями историков. Сам Н.Д. Ерофеев предлагает выделять три направления: консервативное, либеральное и социалистическое[6]. Сам этот факт со всей очевидностью демонстрирует, что хваленая деидеологизация провалилась — и не могла не провалиться. Но почему это произошло?

Для ответа на этот вопрос надо сначала обратить внимание на ещё один аспект современной историографии. Будто бы естественным образом многие историки пришли к представлению о руководящей роли идей. Ещё в 1988 г. известный историк, специалист по биографии В.И. Ленина В.Т. Логинов зафиксировал:

«Есть такое немецкое слово “гелертерство”, оно обозначает способность людей создавать очень стройные логические схемы, которые на первый взгляд сразу всё объясняют. У меня недавно была дискуссия, в ходе которой один из товарищей заявил: “Почему произошла гражданская война? Очень просто, всё понятно. У Ленина в голове сидела марксова модель социализма. И когда революция победила, эту модель стали внедрять, в результате “получили” со стороны крестьянства, остальных слоев гражданскую войну”. Это прелестное теоретическое рассуждение. У него есть все преимущества логических связей. Однако есть один маленький недостаток — оно не вписывается в реальную историю»[7].

На самом деле, В.Т. Логинов зафиксировал первое следствие распространения позитивизма в общественных науках. Если объективные, материальные причины общественных изменений отсутствуют, то для интерпретации событий историки неминуемо скатываются на уровень историографии XVIII века — к теориям ведущей роли идей и «великих личностей». Причем если В.Т. Логинов говорил об «идеализме» в понимании истории в целом, то и господство теории «великих личностей» также стало заметно ещё в конце 80-х:

«Сперва справедливо и резко были осуждены преступления Сталина и созданной им системы. Но вскоре оказалось карикатурной и облитой грязью сама народная история, приходящаяся на время сталинщины. Многие публицисты и историки, похоже, вернулись к главной методе средневековой историографии — писать и понимать историю народов как историю правителей. И коль правитель плох, то плохи и эпоха, и народ, который жил в стране в то время»[8].

Но ошибочно было бы предполагать, что этот историографический откат произошёл вдруг, по мановению волшебной палочки вместе с началом «эпохи гласности». Предпосылки для него складывались задолго до этого — именно в советский период.

Оставим за скобками тот факт, что советский истмат-диамат начиная со сталинского периода большей частью представлял собой схоластику, из которой было вытравлено живое зерно марксисткой теории. Как хорошо известно, марксистская историография за рубежом развивалась успешно в течение всего XX века, а влияние марксизма испытали почти все серьёзные теоретические направления (за исключением, пожалуй, герменевтики и микроистории, да и то не полностью), достаточно привести в пример школу «Анналов», а в её рамках прежде всего работы М. Блока о феодализме. В большинстве случаев использование «марксисткой методологии» с 50-х годов советскими историками представляло собой механический подбор соответствующих цитат классиков и простейших логических схем, упоминаний о классовой борьбе и прочие формальные вещи. И чем дальше, тем больше такой «марксизм» дискредитировал сам себя и всё больше превращался просто в маскировку самого обычного позитивизма (так что переход ряда историков в 90-е к позитивизму произошёл на заранее подготовленные позиции). Но дело было не только в этом. Несмотря на идеологический контроль, в рамках советской исторической науки (как и в других гуманитарных дисциплинах) возникали по-настоящему значимые теоретические дискуссии. С моей точки зрения, особенно значимую роль в развитии отечественной историографии сыграли (но куда в меньшей степени, чем могли бы) две из них. Во-первых, это дискуссия об «азиатском способе производства», во-вторых, спор вокруг так называемого «нового направления» в изучении империализма в России[9].

Обе эти дискуссии возникали в советской истории дважды: один раз в конце 20-х годов, другой — в 60-х, и, как известно, были прекращены административным путем в 1932 и в 1973 гг. соответственно.

Сам Маркс упоминал об «азиатском способе производства» как о первой классовой формации всего несколько раз, но важны не эти разрозненные и подчас противоречивые упоминания, а существо проблемы. Дискуссия об «азиатском способе производства» впервые началась в конце 20-х в связи с конкретным политическим поводом — необходимостью оценить перспективы китайской революции. Для этого оказалось важным понять принципиальные отличия китайского общества, его экономики и классовой структуры от России и европейских государств. Именно тогда ряд историков и экономистов выступил с анализом восточных обществ, в котором было показано, что эти общества не проходили ни рабовладельческой, ни феодальной формации, но в них существовала особая формация, основанная на государственной собственности на средства производства (прежде всего на землю). Следовательно, прибавочный продукт поступал государственному аппарату в виде иерархии чиновников, выступавших в качестве господствующего класса. Суть этой дискуссии вынужденно остается за рамками этой статьи, но важно, в связи с чем этот спор прекратился. А произошло это по мотивам отнюдь не научным, а сугубо политическим: во-первых, эта теория по ряду причин встраивалась в теорию перманентной революции Троцкого, и, следовательно, подверглась разгрому как «троцкистская»; во-вторых, было случайно обнаружено «сходство между экономическим устройством древневосточных обществ и… СССР»[10]. В период «оттепели» со второй половины 50-х годов дискуссия возобновилась, так как цензурный пресс ослаб, эмпирические данные по истории Древнего Востока никак не укладывались в прокрустово ложе официальной «пятичленки». К тому же схожая дискуссия началась и среди западных марксистов — в журнале «Marxism today». Но и в этот раз научный спор был прекращён по указке сверху, победителем была объявлена официальная доктрина, несмотря на вопиющие противоречия с фактическим материалом.

Аналогичная история произошла и с дискуссией о степени развития капитализма в дореволюционной России. Начало ей было положено также в конце 20-х годов обсуждением доклада Н.Н. Ванага, который показал, что уровень развития монополистического капитала в Российской империи был намного ниже, чем на капиталистическом Западе. Однако развитие темы недоразвитости и зависимого характера развития России до революции было прервано — это не вписывалось в официальную трактовку революции как объективно порождённой противоречиями развитого капитализма[11]. Во второй половине 50-х годов, как и в случае с дискуссией об «азиатском способе производства», произошло её повторение на новом витке, на новом уровне освоения фактического материала, но с тем же результатом. По словам В.В. Поликарпова, «новым направлением» «воссоздавалась естественная линия развития историографии, совершался, на новом уровне знакомства с источниками, возврат к старому предмету спора, искусственно прерванного в 1931 году окриком Сталина»[12]. Родоначальниками «нового направления» выступили участники споров ещё 30-х годов — А.Л. Сидоров и И.Ф. Гиндин, к ним присоединились молодые историки В.П. Волобуев, К.Н. Тарновский, А.М. Анфимов, К.Ф. Шацилло, М.Я. Гефтер, А.Я. Аврех и другие. Их объединяло представление о многоукладности дореволюционной российской экономики, о наличии многих отсталых элементов не только в сельском хозяйстве, но и в промышленности, об огромной роли государства в промышленности и банковском секторе, и, наконец, о более чем значительной роли иностранного капитала. На основе их работ доказывалось, что представление о подчинении государственного аппарата монополиям, которое навязывалось официальной позицией, не имеет ничего общего с действительностью[13]. Оказалось, что капитализм в России был отнюдь не передовым, а, говоря современным научным языком, носил периферийный характер. Замечу, что именно в это время, с конца 50-х гг. в Европе (Г. Мюрдаль), Латинской Америке (Р. Пребиш, Ф. Кардозу, А. Гундер Франк), Африке (С. Амин), США (И. Валлерстайн) возникают и развиваются теории зависимого развития и периферийного капитализма. Но если в СССР материалом для похожих выводов служила история дореволюционной России, то упомянутые социологи и экономисты изучали современные страны «третьего мира», чьими гражданами они в основном и являлись. Таким образом, советская наука в постановке проблемы зависимого развития отнюдь не отставала от передовых открытий мировой — но не смогла этого осознать.

«Новое направление» было разгромлено по указке идеологического отдела ЦК во второй половине 70-х. Оно, как и теория «азиатского способа», подрывало основы брежневско-сталинистской идеологической модели, пусть даже сами историки не отдавали себе в этом отчёта. Сторонники «азиатского способа» приблизились слишком близко к анализу классовой структуры СССР — так как не видеть в ней классового расслоения внимательному историку-марксисту было уже невозможно. Участники «нового направления» показывали своими исследованиями, что революция 1917 года произошла отнюдь не в развитой капиталистической стране, а в отсталой периферийной, в которой — напрашивался вывод, разумеется, отсутствующий у Тарновского и его коллег — не было возможности построить социализм, а значит, и существовавшая в СССР система — не социалистическая. И если эти радикальные выводы не делались самими учёными, то угрозу на инстинктивном уровне почувствовали зоркие инструкторы Идеологического отдела ЦК.

Забегая вперед, выскажу предположение, что переоценка развития капитализма в России, одобряемая «сверху», стала одной из предпосылок перестроечных и постперестроечных стенаний о дореволюционном «процветании» Российской империи. И, разумеется, в первых рядах оказались те самые историки, кто выступал в роли гонителей «нового направления», которое «удалось почти полностью физически изжить, так что воспользоваться переменами, начавшимися в последние полгода его жизни, ни Тарновскому, ни другим историкам его круга почти никому не довелось»[14]. Например, сейчас модно говорить о процветании Российской империи, о том, что накануне Февральской революции промышленный кризис в области вооружений был преодолён. Но именно К.Н. Тарновский с помощью скрупулёзного анализа источников (журналов Особого совещания по обороне и Комитета по делам металлургической промышленности, действовавших при царском правительстве во время мировой войны) показал, что

«оборотной стороной успехов военного производства был быстро развивающийся кризис недопроизводства в отраслях, обеспечивающих “мирные” потребности населения, расстройство экономических связей, диспропорции в развитии народного хозяйства в целом».

Перестройку этой системы «не смогли осуществить ни царское, ни буржуазное Временное правительства: общество и народ оказались заложниками их не до конца просчитанной экономической политики»[15]. Сейчас этот вывод поклонники Российской империи старательно игнорируют — как и исторические источники.

Но разгром новых научных направлений был связан не только с охраной идеологической ортодоксии. Уже в 70-е годы часть партийной верхушки задумывалась о грядущем идеологическом повороте, поэтому в настоящем развитии марксистской теории они не были заинтересованы. К ним примыкала идеологически уже «перестроившаяся» часть интеллигенции. Ю.И. Семёнов, активный участник второй дискуссии об азиатском способе производства, столкнулся и с тем, и с другим. Ортодоксы-чиновники от науки «зарезали» его статью «Об одном из путей становления классового общества», в которой на материале этнографических исследований доклассовых обществ анализировался социально-экономический строй Древнего Востока — они обнаружили, что «параллели между тем, что было в исследованных этнологией протополитарных обществах, и тем, что наблюдалось в нашей стране, явно напрашивались»[16]. Но и со стороны «либералов» марксистские тексты не встречали одобрения:

«Ваша статья, — сказал он {один из редакторов “Вопросов философии” в застойные времена — С.С.} мне, — написана чрезвычайно ярко и убедительно. Прочитав её, многие придут к выводу, что теория общественно-экономических формаций верна, что она не только не находится в противоречии с новыми фактами, но, наоборот, с ними полностью согласуется. Тем самым ваша статья будет способствовать росту доверия к марксизму, что допустить нельзя. Марксизм должен быть дискредитирован. Поэтому мы её в журнал ни в коем случае не пропустим. Из статей по историческому материализму мы отбираем только самые дубовые, самые глупые, способные только окончательно скомпрометировать это учение. А если вы вдруг захотите обратиться за поддержкой к главному редактору, то мы ему скажем, что ваша статья является ревизионистской, что она направлена на подрыв марксизма»[17].

Конечно, речь не идет об очередной теории заговора, но есть все основания утверждать, что в деле избавления от марксистской теории оказались объединены усилия партийной бюрократии и либерального истэблишмента.

С введением «политики гласности» стали затрагиваться те вопросы, которые раньше находились фактически под запретом, начали выходить переводы зарубежных исследований отечественной истории, не укладывавшиеся в прежний официоз. Расцвет исторических дискуссий пришелся на 1987–1989 годы.

Даже в таком, казалось бы, идеологически-заскорузлом журнале как «Вопросы истории КПСС» в 1987 году начинают публиковаться интересные материалы в духе нового времени. В № 7 К.Н. Тарновский во время круглого стола «Историко-партийная наука: пути перестройки и дальнейшего развития» рассказывал о запрещении изучения проблемы «многоукладности», но его всё время обрывали — например, С.С. Волк, а другой участник традиционно обвинил в «отрицании применимости формационного подхода». Будущая политическая «звезда» — Ю.Н. Афанасьев пока ограничился общими словами о господстве «стереотипов» в исторической науке. В № 10 выходит уже посмертная публикация статьи К.Н. Тарновского «О предпосылках образования в России марксистской партии нового типа»[18]. В течение всего года журнал публикует материалы, посвящённые национальному вопросу в СССР — но их уровень весьма невысок. В 1988 году в № 5 официальный партийный историк Н.А. Васецкий критикуется за неумную, «застойную» критику в адрес зарубежных историков. В № 7 публикуются материалы круглого стола «Ленинское понимание народовластия и современность», статьи про последние работы Ленина. В № 8 историком Г.Н. Бордюговым продолжается тема «бухаринской альтернативы», затем эта тема возникает почти в каждом номере. Л.Д. Троцкого пока всё ещё представляют зловещей фигурой, но Бухарин уже легализован, а в № 11 журнала даже публикуются его письма.

В журнале «Вопросы истории» в течение этих двух лет — похожая картина. В № 2 за 1988 г. появляется письмо из Сумгаита Б.А. Бекназарян под говорящим названием «Чтобы история говорила правду». Зато следующее письмо — «За точность в трудах историков»[19] как бы дезавуирует предыдущее — в нём на двух страницах идёт речь о неточностях в литературе в изложении деталей соцсоревнования свёклоуборщиц в 1934 г. Но и в нём заметно «дыхание перестройки» — автор письма, учитель из г. Жашкова, смело критикует в недавнем прошлого главного партийного надзирателя за историками — С.П. Трапезникова. В № 3 за 1988 год появляются антисталинистские публикации: воспоминания И.А. Шляпниковой о её отце — одном из лидеров большевиков, рабочем А.Г. Шляпникове; статья В.П. Данилова о дискуссиях в западной историографии на тему жертв коллективизации. В № 5 редакция публикует статью американского историка-«ревизиониста» А. Рабиновича «Большевики и массы в Октябрьской революции»[20], и в том же номере — интервью с митрополитом Минским и Белорусским Филаретом о 1000-летии крещения Руси[21]. Это интервью «уравновешено» умеренно-критическим по отношению к РПЦ очерком Г.В. Овчинникова[22]. Почти весь июльский номер отводится материалам конференции на тему «Историки и писатели о литературе и истории».

Девятый номер — первый «идеологический» звонок, свидетельствуюдщий о том, что «перестройка» пойдёт куда дальше «возвращения к ленинским нормам». В этом номере, наряду с материалами круглого стола, посвящённого новым тенденциям в изучении НЭПа, появляется статья филолога Б.В. Соколова о потерях СССР в Велиикой Отечественной в войне[23], где официальный подсчёт потерь объявлялся многократно (!) заниженным. Уже тогда метод подсчёта Б.В. Соколова не должен был бы остаться без комментария профессионалов. Критика, не оставляющая камня на камне от построений Соколова, появилась, но гораздо позже[24]. Возникает закономерный вопрос: почему если раньше новые для читателя материалы сопровождались комментариями или полемическими статьями (удачными или не слишком — не суть важно), конкретные спорные или ранее запретные сюжеты представлялись в виде «круглых столов» историков, философов и общественных деятелей, то с определённого момента «новации» появляются без какого-либо обсуждения? А ведь в отсутствие комментариев они фактически подкреплялись авторитетом издания.

Наряду с реальными историческими дискуссиями в научных журналах появляются тексты, очевидно направленные на дискредитацию не только «антиперестроечных» сил, но и на создание новых — уже откровенно антисоветских — мифов, часто копирующих соответствующие установки правого крыла западной советологии, сторонников теории тоталитаризма. Появление статьи Б.В. Соколова в 1988 году выглядит либо случайностью, либо «пробным шаром». В дальнейшем публикации такого рода, а также куда более «сенсационные», станут нормой.

Краткий обзор перестройки двух исторических журналов весьма показателен. Обилие круглых столов, дикуссионных статей рождало надежду на действительное избавление историков от догматики, однако совсем скоро ситуация изменилась. И если вокруг роли Бухарина, Троцкого, Ленина и в научных журналах, и в массовой прессе велись активные споры, то вскоре собственно научные дискуссии стали сходить на нет, их заменило сплошное, как тогда говорили, «очернительство».

В 1987 году начинается лавинообразный рост публицистических работ по проблемным вопросам («белым пятнам») российской — прежде всего советской — истории. Два главных «перестроечных» издания — «Огонёк» и «Московские новости» становятся площадкой для сенсационных разоблачений, остальные издания подтягиваются по мере сил. Но роль историков-профессионалов была невелика, да и собственно обсуждений новых подходов, зарубежных исследований, новых источников было далеко не так много, как можно было бы предположить. В 1990 году на круглом столе в «Вопросах истории» В.Т. Логинов предупреждал:

«Необходима собственная, личностная позиция. Сетовать в одинаковой мере на удары “справа” и “слева” — это значит закрывать глаза на главную, если хотите, — “черносотенную” опасность со стороных тех, кто пытается паразитировать на невежестве, кто не только не знает истории, но и не желает её знать».

Диагноз В.Т. Логинов поставил совершенно верно:

«Хроническое запаздывание историков — результат всего предшествовавшего развития нашей науки, вернее, того, во что она была превращена. И ныне наша историческая наука находится в глухой обороне. Впрочем, в окопы залегла и основная масса историков-профессионалов. Каждый лежит в своей индивидуальной ячейке и под градом пуль всё ниже пригибает голову к земле. Разве нужны какие-то новые исследования для того, чтобы противостоять попыткам возвеличить “невинноубиенного государя императора” или Столыпина? Разве в атмосфере всеобщего увлечения “красным террором” историки не могут внести свою лепту в поиски истины, рассказав хоть немного о “белом терроре” и о том социально-психологическом климате, который рождает многолетняя и кровавая война?»[25].

В.Т. Логинов был одним из тех немногих историков, кто понимал невозможность «деидеологизации» с самого начала, необходимость для профессионала — именно ради установления истины! — «идти в политику», но именно в качестве просветителя, а не манипулятора. В этом его поддерживал П.В. Волобуев:

«Наблюдается массовое отречение былых поборников социализма и активных деятелей периода застоя от марксизма и социалистических ценностей. Иначе как предательством это не назовёшь. Это сейчас приобретает широкий размах. И наоборот: те, что были во времена застоя под ударом, сейчас оказались в числе защитников социализма. <…> Непродуктивны и обращения к Столыпину. Вызывает удивление уровень некомпетентности экономистов, не отличающих прусского варианта развития капитализма от фермерского. <…> Так, ещё два года назад в издательство “Наука” была сдана и подготовлена к печати научно-популярная книга о Столыпине. Издательство сначала хотело её пустить по “зелёной улице”, но теперь дело надолго затормозилось. Видимо, кое-кто идёт на поводу у незрелой части общества, наконец, у “Памяти”, для которой Столыпин — национальный герой»[26].

Тенденция была обозначена совершенно точно. До сих пор — больше, чем через 20 лет после выступлений Волобуева и Логинова, — тон задают «перестроившиеся» «историки», заменившие культ Ленина — культом Столыпина. И тут следует обратить внимание на слова П.В. Волобуева о книге, издание которой «затормозилось». Речь, судя по всему, идёт о монографии А.Я. Авреха «Столыпин и судьбы реформ в России»[27], которой выпала нелегкая судьба в самый разгар «перестройки» и снятия цензурных запретов. А.Я. Аврех, крупнейший специалист по политической истории России до 1917 года, закончил работу над этим исследованием незадолго до своей смерти в конце 1988 года. Книга, однако, вышла только через два с половиной года! Объяснение этому странному факту находим у несостоявшегося автора предисловия к ней, выдающегося специалиста по аграрной истории России XX века В.П. Данилова:

«А.Я. Аврех обратился ко мне с просьбой стать редактором этой книги и написать к ней предисловие. Он успел сдать рукопись в “Политиздат” незадолго до своей смерти в декабре 1988 года. Автор застал лишь начало идеологической кампании по возвышению Столыпина и его аграрной реформы, но уже тогда смог оценить остроту и значение возникшей проблемы. В его книге было показано действительное содержание столыпинских реформ, их подчинённость помещичьим интересам и административно-принудительный характер их методов. Именно поэтому издание книги задержалось почти на три года, причём содержание подверглось грубому издательскому редактированию, многие тексты, не отвечающие новым идеологическим установкам, были изъяты. Я вынужден был отказаться от участия в издании настолько искажённой книги покойного автора. Мое предисловие было издательством отклонено»[28].

Схожая судьба постигла другую «антистолыпинскую» книгу историка А.А. Анфимова, первоначальное название которой звучало так: «Реформа на крови»:

«Это было очень точное название, поскольку реформа была вызвана первой русской революцией и проводилась после её подавления. Издательства потребовали изменить название книги. Второе название было очень спокойным — “П.А. Столыпин и российское крестьянство”, но рукопись ни одно издательство не приняло»[29].

В итоге эта книга была опубликована только в 2002 (!) году тиражом 300 экземпляров[30].

Эта идеологическая цензура была связана с тем, что к тому моменту правящие круги в СССР и лично «архитектор перестройки» А.Н. Яковлев уже выбрали новый идеологический вектор. То, что могло быть по-настоящему опасным для «перестроечного курса», не должно было стать предметом общественной дискусии. Собственно, дискуссии стали сходить на нет и в общественных журналах, и вместо бурных обсуждений в «Вопросах истории» без всяких комментариев стали печатать «Большой террор» Р. Конквеста, «Очерки русской смуты» А.И. Деникина, в «Вопросах философии» появился Н.А. Бердяев и — уже в конце 1990 года — идеолог и предтеча неолиберализма Ф. Хайек.

Подчеркну, что в самом по себе идейном (идеологическом) «плюрализме» не было ничего зазорного. Но вместо дискуссионного пространства создавались новые культовые фигуры, новые мифологемы, по методам внедрения (и по их инициаторам) не отличаясь от старых[31]. «Кое-кем, идущим на поводу у незрелой части общества» был слой партийной номеклатуры, готовивший идеологический переворот.

Несколько примеров тех методов, какими создавался миф о Столыпине. Начали эту пропаганду А.И. Солженицын в эмиграции, а затем — В.Г. Распутин, выступив с апологетикой Столыпина на первом Съезде народных депутатов СССР. Начиная с 1990 года выходят в свет книги и статьи, в которых славословия Столыпину мало чем отличаются недавних восхвалений вождей КПСС:

З.М. Чавчавадзе:

«Необходимо скрыть от общественного сознания, что Россия встала на этот самый путь социально-экономического прогресса и что надо было только не мешать ему осуществляться теми грандиозными темпами, которые не только поражали мир, но пугали его. Именно эту правду стараются сегодня скрыть от дурманенного семидесятилетней целенаправленной ложью сознания советского человека те политические силы, которые крайне не заинтересованы в возрождении идеалов строительства национального дома на основе исторически сложившихся традиций и специфического опыта, накопленного россиянами за долгие века своего государственного бытия. Именно эта правда раскрывается во всей полноте в результатах глубоко продуманной и смелой реформаторской деятельности крупнейшего государственного деятеля и величайшего патриота России — Петра Аркадьевича Столыпина. Сама его личность и неутомимая деятельность на благо страны всё ещё остаются в отечественной историографии изуродованными самой бесстыдной и откровенно беспардонной ложью»[32].

В.В. Казарезов:

«Вглядитесь в лицо человека, чей портрет воспроизведён на обложке этой книги. Его черты излучают ум, силу, волю, непреклонность, достоинство. Таким и был Петр Аркадьевич Столыпин, и это признавали все: и его единомышленники, сподвижники, и его тайные и явные враги»[33].

С.Ю. Рыбас и Л.В. Тараканова находили, что в своих речах Столыпин «обращается через десятилетия и к нам»[34], а в результате столыпинских указов в России началась «экономическая бескровная, но самая глубокая революция»[35].

Такого рода пафосных текстов появлялось огромное количество и в прессе, причём факты в них игнорировались начисто. В одной из первых таких публикаций под названием «Забытый исполин», появившейся в правом журнале «Наш современник»[36], автор запросто использовал термин «антирусский геноцид», говоря о противниках Столыпина, но при этом путал суммы ссуд Крестьянского банка, не ориентировался в распределении земель в 1905 году и утверждал, что Столыпин вовсе не разрушал общину. Начало же этому процессу было положено «сверху», самими «архитекторами перестройки». В.П. Данилов, который был включён в состав комиссии ЦК КПСС по вопросам аграрной реформы, формальным руководителем которой считался М.С. Горбачев (фактическим был Е.С. Строев) свидетельствует, как проходила встреча Горбачева с комиссией в августе 1990 г.:

«Всё началось с того, что собравшихся перед залом заседаний членов комиссии стал обходить заведующий сельхозотделом ЦК КПСС И.И. Скиба и с каждым в отдельности о чем-то обменялся двумя-тремя фразами. Дойдя до меня, он с доверительным видом сообщил, что мне дадут слово для выступления, если я готов выступить за введение частной собственности на землю и включение её в товарный оборот. Услышав в ответ, что я против того и другого, Скиба сразу потерял ко мне интерес, отошёл и тем же доверительным тоном повёл разговор с кем-то другим... На заседании выступавшие доказывали необходимость введения частной собственности на землю и всячески проявляли своё единодушие с генсеком, выразившим во вступительном слове сожаление, что нет у него такого орудия земельных реформ, каким располагал Столыпин, — землеустроительных комиссий. Их поддержал присутствовавший на встрече Н.П. Шмелёв, горячо требовавший “перехода от слов к делу”. При этом он позволял себе в нетерпении стучать кулаком по столу. (Как говорили потом знающие участники встречи: “Не иначе как по поручению генсека”.) Лишь иронические, а часто и резковатые реплики В.А. Стародубцева противостояли организованному давлению на генсека, который соглашался с каждым (впрочем, не исключая и Стародубцева)»[37].

Ни о каком научном анализе речь не шла вовсе, разве что только формально. И так обстояло дело далеко не только с аграрным вопросом и личностью Столыпина.

Осенью 1988 года была собрана группа историков, которая должна была написать новую историю КПСС. В неё вошли известные учёные П.В. Волобуев, Ю.А. Поляков, В.П. Данилов, В.И. Старцев, Г.З. Иоффе, В.Т. Логинов, С.В. Тютюкин, Е.Г. Плимак — без сомнения, эта группа включала в себя лучшие кадры тогдашней советской исторической науки. Помимо прочего, А.Н. Яковлев, лично курировавший работу группы, обещал этим историкам доступ в закрытые ранее архивы, однако, обещания не сдержал[38].

Работа группы затягивалась, от работы с ней был отстранён Институт марксизма-ленинизма, одновременно А.Н. Яковлев заблокировал издание в ИМЛ популярной книги по истории партии[39]. Затем последовала попытка вовсе разогнать ИМЛ[40], а Идеологический отдел ЦК не просто отдал инициативу в руки «демократической прессы», но и фактически мешал (блокируя доступ в архивы) полноценным научным исследованиям и дискуссиям.

На очередной встрече историков-участников группы с А.Н. Яковлевым они получили определённое указание: «Нам не надо ставить перед собой задачу способствовать стабилизации ситуации»[41], хотя именно в это время, по словам Г.З. Иоффе,

«трудно уходили мы от одной исторической лжи, а уже накатывала другая. <…> Демократическая пропаганда <…> действовала расчетливо. <…> Из почти вековой истории большевизма вырывался сталинский период с его репрессиями и террором и накладывался на всё предыдущее и последующее. Целенаправленный поиск всего отрицательного шёл с нарастающей силой»[42].

Историки отстали окончательно. В апреле 1991 года

«в новом роскошном “Президент-отеле” на Якиманке состоялся международный симпозиум о Ленине и ленинизме. <…> Выделялся американский историк Р. Пайпс, который при Рейгане состоял его спецсоветником по русским делам. Раньше его числили по разряду самых злостных “фальсификаторов истории”. Теперь постаревший, но не изменивший своих взглядов Пайпс, казалось, чувствовал себя победителем. <…> “Пайпсисзм” становился чуть ли не образцом исторической правды в интерпретации российских событий конца XIX — начала XX века. Вчерашние “фальсификаторы” на глазах превращались в носителей исторической истины»[43].

Новая история КПСС не была написана — так как работа историков уже не интересовала власти. Эту историю уже написали Р. Пайпс и его сторонники, создатели «теории тоталитаризма». Собственно исследовательская работа оказалась не нужна.

Такая же судьба постигла и готовившееся шестое собрание сочинений В.И. Ленина, которое начали готовить в 1986 году, однако дотянули до августовского путча 1991 года. Не последнюю роль в этом затягивании играл Общий отдел ЦК[44], что вооружало критиков Ленина, прямо говоривших о сокрытых от народа кровавых распоряжений вождя большевиков. Когда же в 1999 г. должным образом подготовленный том «В.И. Ленин. Неизвестные документы»[45] был наконец опубликован, сенсации не случилось. Но историки вновь решительным образом опоздали, да и тираж этой книги, отлично составленной и откомментированной, был всего 1500 экземпляров…

Подводя итоги, можно констатировать, что в конце 80-х годов произошла не деидеологизация, а идеологический переворот в исторической науке, поддержанный либеральными интеллектуалами при помощи части партийной номенклатуры. Свобода исторических дискуссий на самом деле была существенным образом ограничена. Также советская (и вслед за ней российская) историческая наука оказалась неготовой к преодолению догматики, так как наиболее плодотворные в научном отношении теоретические группы в послевоенный период были задушены, их участники подверглись административным преследованиям, а подчас и травле. Тон стали задавать вчерашние преследователи новаторов, например, В.И. Бовыкин, активный погромщик «нового направления» до перестройки, теперь стал обвинять своих противников в... обеспечении поворота к неосталинизму {выделено мной, — С.С.} в середине 60-х годов[46]. Разумеется, автор статьи далёк от того, чтобы преуменьшать ценность свершившейся в 90-е годы «архивной революции», когда исследователям стали доступны сотни тысяч ранее засекреченных документов, многие тысячи были изданы и издаются. Но написание социально-экономической истории XX века, целостное понимание политических процессов невозможно без методологии, без исторической теории, на роль которой, конечно не могут претендовать заимствованные из других дисциплин схемы[47].

«Перестроившиеся» с советской догматики на антисоветскую стали во главе «научных» направлений и академических институтов. Конечно, никто не отрицает возможности смены взглядов или идейной эволюции. Но поведение А.Н. Яковлева, Д.В. Волкогонова, А.Н. Сахарова, В.И. Бовыкина, А.Н. Боханова и многих других деятелей из числа тех, кто стал задавать тон в исторической науке 90-х годов, находясь при этом на официальных постах и занимаясь написанием учебников, может служить образцами антинаучной конъюнктурности. Напротив, примером научной честности является самоосуждение А.М. Анфимова в его собственной книге — без малейшей попытки оправдания:

«Автор этих строк качнулся в сторону главенствующего направления — признал в 1980 г. победившими капиталистические отношения в сельском хозяйстве России, чем и покрыл себя позором, прежде всего в собственных глазах»[48].

Нельзя не согласиться с В.И. Миллером, который подвёл итог перестройки в исторической науке так:

«На смену постепенному освобождению от исторических оценок, не выдержавших проверки всей совокупностью накопленных фактов, пришёл поддержанный частью историков отказ не только от значительной части накопленных исторической наукой наблюдений и выводов, но и от хорошо известных фактов»[49].

Всё вышесказанное может служить только подходом к проблемам исследования идеологических процессов недавнего прошлого, без изучения которых невозможно понять ни положения дел в современных общественных науках, ни особенностей современной политической ситуации. Причины очевидной деградации отечественной исторической науки (связанной с общим положением науки — и гуманитарной, и естественной) — не только в сокращении финансирования, малых тиражах научных монографий и периодики, трудности доступа провинциальных учёных в центральные архивы и библиотеки, общем падении качества школьного и вузовского образования и т.д. Причины заключаются ещё в том, что многие исследователи (сознательно или нет — не важно) отказались от «боёв за историю», от просветительской миссии своей науки, от обязанности просвещать, уступив это поле профессиональным идеологам, фальсификаторам, журналистам, а также наименее чистоплотным и наиболее конъюнктурным представителям своего собственного цеха.

сентябрь — декабрь 2011 г.

Статья опубликована в журнале «Свободная мысль» № 4, июль 2013 г. С. 5–19.
Электронная публикация на сайте журнала «Свободная мысль»
[Оригинал статьи]



По этой теме читайте также:


Примечания

Взято отсюда

Русские и кавказцы - генетическая непереносимость? - Большой Кавказ

2013-09-12 09:01:37

"Дело скинов, гоняющих хачей по улицам европейских городов, имеет пяти тысячелетнюю предысторию", - это цитата из одного русского языческого блога, который по своему переосмыслил причины миграции человеческих генов. Речь идет о вытеснении "арийцами" с гаплогруппой R1а "палеоевропейцев" с маркером I на задворки Европы - в Скандинавию, на Балканы и Кавказ. Однако на Северном Кавказе этот маркер встречается очень редко. Зато там распространены гаплогруппы G и J, которые у русских составляют от 0 на Севере до 4 процентов на Юге.

Как только генетики начали расшифровывать историю происхождения народов по маркерам отцовской и материнской хромосом, появилось множество интерпретаций полученной информации. То сообщили, что у русских больше родства с финнами, чем с белорусами и украинцами, то опровергли эту версию, сославшись на неудачную выборку "типичных представителей народа". Четко было сказано лишь одно - никаких азиатских корней у русских нет, и Александр Блок был неправ, но не во всем.

У некоторых азиатов, если верить биологу из Гарвардского университета Анатолию Клёсову, нечто славянское есть. Это называемая им "праславянской" или "арийской" гаплогруппа R1a. Она превалирует в русском генофонде в виде последовательности R1a1. Кроме того, ее носителями были и скифы, что доказывают ДНК-тесты останков в курганах. Эти кочевники распространяли свои гены на огромной территории от Балкан до Алтая. И тут поэт "серебряного века" попал в точку.

Как уже писал BigCaucasus, идея "скифского возрождения" могла бы стать объединительной для большинства народов России, включая кавказцев, которые претендуют на звание потомков скифов-алан. Однако генетика доказывает: на Северном Кавказе преобладают совсем другие гаплогруппы, и даже присвоившие себе скифскую историю осетины не являются родственниками "арийцев".

Русским националистам нравится превозносить фалидный тип R, который появился то ли у кроманьонцев, то ли задолго до них (в зависимости от принятой ученым частоты смены поколений), и смел на своем пути другие типы, якобы более отсталые. Эта участь, в частности, постигла палеоевропейцев с маркером I, которых относят к семито-динарскому типу, характерному также для большинства кавказских народов с часто встречающимся маркером J. Вот почему "дело скинов, гоняющих хачей по улицам европейских городов, имеет пяти тысячелетнюю предысторию".

В то же время, маркеры I1 и I2, якобы побежденные типом R, встречаются у 17 процентов русских, 19 процентов белорусов, 21 процента украинцев и до 40 с лишним процентов у балканских народов. Их тоже националисты запишут в "хачи" и будут "гонять по улицам европейских городов"?

Вообще-то генетики утверждают, что сами по себе маркеры мужских хромосом на внешности и характере не отражаются, а на фенотип больше влияет материнская ДНК. У киргизов, к примеру, достаточно большой процент R1a1, но внешность монголоидная, привнесенная женской хромосомой. Однако в случае с кавказцами и русскими налицо и внешние различия, и по темпераменту, и по генам. Как пишут биологи, между Северным Кавказом и Восточноевропейской равниной - генетический разрыв, которого нет, например, в направлении Балкан. Может быть, именно в этом кроются причины взаимной антипатии русских и кавказцев, которая сглаживается в кругах интеллигенции, но широко распространена среди обывателей?

Если у русских преобладает маркер R1a1 с примесью финнов N1c1 и балканских славян I2, то среди коренных кавказцев чаще всего встречаются четыре гаплогруппы - G2a3b1-P303 (12 процентов), G2a1a-P18 (8 процентов), J1-M267(xP58) (34 процента), и J2a4b-M67(xM92) (21 процент). При этом для Западного Кавказа и осетин более характерны маркеры G2, а для Восточного Кавказа (ингушей, чеченцев и дагестанцев) - J2 и J1. А гаплогруппа G2a1a1-P18 у осетин идентична грузинской.

Кавказский генофонд берет свое начало в Передней Азии в период верхнего палеолита. Затем, как полагают генетики, он развивался самостоятельно и дальнейшие миграции на него мало повлияли.

Европейские гены в регионе практически отсутствуют. Как пишет биолог РАМН Хадижат Дибирова, "гаплогруппа R1a1a7-M458, характерная для Центральной и отчасти Восточной Европы, на Кавказе встречена лишь у черкесов (6 процентов) и шапсугов (1 процент)", гаплогруппы R1a*-M198(xM458) и R1b1b2-M269 (западно-европейские гены) встречаются с частотой в среднем 6 процентов.

Дибирова в своем исследовании обошла стороной ногайцев, тоже коренных жителей Северного Кавказа, но с малым количеством "кавказских" генов и примесью "сибирских".

"Европейские" гаплогруппы на Северном Кавказе характерны только для терских и кубанских казаков. При этом в казачьем генофонде встречаются "кавказские" гаплогруппы, так что казаков в какой-то степени можно считать "мостиком" над генетической пропастью между Северным Кавказом и Восточно-Европейской равниной.

Взято отсюда

Бить по морде человеческую природу - Культура - Свободная Пресса - svpressa.ru

2013-09-11 05:33:52

Бить по морде человеческую природу

чернов

Работы нет, денег нет, делать нечего. И кто-то сказал мне: сходи в тот журнал. Они, конечно, печатают «простые человеческие истории об известных людях», но журнал-то хороший и, может, ты тоже напишешь что-то простое и человеческое. Чего ж не написать, напишу. И я иду на встречу с главным редактором.

Как я представлял себе эту встречу? Большой кабинет, длинный стол, навстречу выходит галстук, и пафос, и легкая снисходительность в голосе. А вы, простите, чем вообще занимаетесь? Кофе хотите? Лидочка, кофе! Да я... это... ну это... писал там что-то... Ну что ж, наше издание, как вы прекрасно знаете, специализируется на простых человеческих историях из жизни ньюсмейкеров определенного уровня успешной самореализации, а вы, я думаю, догадываетесь, что иметь дело с такими людьми — это ответственная задача, но вы, возможно...

Галстук попугайский. Впрочем, я ничего не понимал в галстуках.

И я пришел. И я сидел и ждал главного редактора, и волновался, потому что не знал, как писать простые и человеческие истории из жизни известных людей, и еще потому, что лет мне было мало, а еще потому, что ничего не понимал в галстуках.

И тут навстречу мне вовсе не вышел, а выбежал, и не из большого кабинета, а из коридора — какой-то веселый, бородатый, низенький дед в безразмерной кофте. Дед — это потому, что борода у него была седая, зато глаза — ласковые и цепкие одновременно. Знаете, что это такое, когда глаза сразу и ласковые, и цепкие? Вот и я не знал, пока на меня так не посмотрели.

- Солнышко! - сказал мне веселый дед. - Солнышко, ну, о чем ты хочешь мне написать?


адельгейм

Священник ходит по псковским улицам, а за ним ходит телекорреспондент.

У священника нет ноги, ему почти 75, и вид у него скорее измученный, чем — как положено в таких случаях выражаться? - пастырский. Советская власть загнала его в лагерь, а церковная власть выгоняла его из храмов: власти меняются, обвиняемые остаются. Он рассказывает телекорреспонденту, как его сняли с настоятельства, как его сына убрали из школы, где тот был директором. Телекорреспондент заметно конфузится.

- Поедем сейчас ко мне, чаю попьем, - приглашает священник.

- А может, надо купить что-нибудь - к чаю? - спрашивает телекорреспондент.

- Да ну что вы, у нас все есть, - отвечает священник. И садится в дряхлую «Волгу».

- Это самое настоящее противостояние. Общество — и РПЦ, - объясняет он.

- А кто виноват? - спрашивает телекорреспондент.

Священник смотрит на него как на ребенка.

- РПЦ виновата, конечно, - говорит он.


топоров

Литературный критик — сильно за шестьдесят, пьющий-курящий, похожий на гнома, - каждый день пишет в блог.

Каждый день он зло и смешно ругает каких-то молдавских или одесских графоманов, несет либеральную интеллигенцию, говорит о политике или просто сообщает о том, что поставил на плиту кастрюлю, что посмотрел сериал, выпил с тем или с этим, сходил за сигаретами. Он пишет коротко и, повторяю, зло и смешно — так, что даже о сигарете, кастрюле и сериалах у него получается хорошо, даже лучше, чем про либеральную интеллигенцию.

И однажды он пишет еще об одном своем дне. Как он пошел, кажется, в магазин, как ему там стало плохо, а потом еще хуже, как вызвали скорую, как надо было вызвать ту скорую, а не эту, а деньги на карточке, но все-таки вызвали, и как врачи согласились с ним, что у него тромб, но отпустили домой до завтра, а потом еще про больницу, про операцию, исход которой — гадателен.

И когда он все это пишет, то ты — в первую минуту, конечно, - читаешь его так, словно бы ничего особенного и не происходит, - ну, скорая, ну, врачи, тромб, больница, - словно бы все, о чем он пишет, - это все те же холодильник-кастрюля, и сериалы, и молдавские графоманы. Потому что он пишет — и снова приходится повторить — так зло и смешно, так бодро и коротко, что до тебя с большим трудом, с опозданием доходит и то, сколько ему лет, и то, чем все это грозит.

А еще через несколько дней он сообщает: «Да здравствует мир без меня! Редчайшая, впрочем, ...ня». И ты снова смеешься, и пролистываешь ленту дальше.

А потом он умирает.


возраст

Молодости - идет быть консервативной, насупленной, строгой, и всегда в черном. Молодости — идет быть на страже традиций, бегать за стариками, думать о смерти, о бренности-тленности, не выходить из умеренной депрессии или хотя бы тоски. Молодости — идет бережная любовь к прошлому, танцы с руинами, жизнь среди могил. Молодости - идут торжественные рассуждения о том, что всякой свободе положены свои пределы, что полезно бывает подчиняться властям, верить родителям, да хоть бы даже молиться, поститься и слушать радио «Радонеж». Молодости — вообще идет что-нибудь из себя изображать, и желательно подраматичнее и пожестче.

А что идет старости? А старости ничего не идет. На ней все висит тряпкой.

Кроме старчества.


бить по морде, плевать в лицо

Жизнь устроена так, что у нее всегда есть «нормальные решения». Жизни хочется быть «нормальной», и она знает, как это сделать.

Нормальные подчиненные шестерят перед начальством. Нормальное начальство манипулирует подчиненными и унижает их. Нормальные жены ругают мужей, боятся их, но в то же время командуют ими. Нормальные мужья пьют вдали от своих жен, изменяют своим женам, и тоже ругают их, но зависят от них и не могут без них. Нормальные подростки бузят и бунтуют. Нормальные старики нудят, плачут и длинно жалуются. Нормальные женщины никак не могут решить — продать участок и купить комнату, или лучше продать комнату, занять у свекрови и купить участок. Нормальные менеджеры крадут на строительстве и покупают в Испании. Нормальные чиновники крадут на ремонте и покупают в Испании. Нормальные интеллигенты ругают Путина и путаются в соплях. Нормальные священники делают, что им скажут - архиереи, а раньше еще и Советская власть. Нормальные люди все время смотрят телевизор. Другие нормальные люди все время пролистывают ленту.

Нет, это все - не намек на известный роман Сорокина.

Это — то, чему надо плевать в лицо, бить по морде, то, что надо топтать и уничтожать.

И как раз для этого на свете есть старцы.


что такое старчество

Старцы — это не просто какие-то пожилые монахи, сидящие где-то в скиту, но иногда выходящие к народу и раздающие ценные указания. Нет, ценные указания может раздавать и ЦК КПСС.

Старцы — это люди, которые умеют воевать с «нормальной жизнью», уничтожать ее не только в себе, но и в окружающих.

Это те, кому наплевать на то, какими должны быть начальники и подчиненные, мужчины и женщины, девушки и дедушки, правые и левые, продавцы и покупатели гнева, уныния, трусости, лени, инерции и гордыни, - и на те решения, которые подсказывает им «здравый смысл».

Старец — веселый или сердитый, в безразмерной кофте, или на одной ноге ботинок, а на другой валенок, или вообще нет ноги, или похож на гнома, или на сумасшедшего, а то и все сразу, - подходит к тебе, и глядит на тебя взглядом одновременно ласковым и цепким, и говорит тебе что-то, от чего твоя жизнь переворачивается, и ты больше не хочешь принимать «нормальные решения», а хочешь делать что-то совсем другое, но это недолго, правда, у тебя продолжается, ты сам ведь не старец, а нормальный человек, живущий нормальной жизнью, просто вывалился из нее ненадолго благодаря ему.

А может быть, старец ничего тебе и не говорит. Просто смотрит — и этого вполне достаточно.

И только совсем безнадежные люди могут решить, что для того, чтобы быть старцем — обязательно быть монахом в скиту. И что старцем не может быть приходской священник. И главный редактор. И критик с кастрюлей и сериалами.

Проблема с тем, какие бывают старцы, только одна.

Какие бы они ни были — они когда-нибудь умирают.

Но кто-то же остается?


приехали в монастырь

Дорога от Козельска не была долгой, но состояние мое оставалось самым печальным. И только когда мы переехали Жиздру и показались храмы обители, я почувствовал некоторые признаки не то чтобы облегчения, но — относительного успокоения, впервые посетившего меня в эти тяжелые дни.

Доехали. Я выбрался из коляски и мы направились в скит, куда вела узкая тропинка среди темного и тихого леса. Снег ложился на пальто, но ветра не было. Сама природа, казалось, замерла в ожидании какой-то особой, удивительной встречи.

Подходя к воротам в такой час, я готовился встретить одну пустоту. В крайнем случае, келейника, который выйдет предупредить нас, сколько и в каком месте нам предстоит ожидать.

Но вместо него — я увидал идущим ко мне навстречу совсем другого человека. Того, кому было суждено изменить всю мою жизнь. Седой, с небольшой бородкой и необыкновенно живой в каждом своем взгляде, каждом своем движении, - он улыбался и, казалось, не замечал ни сугробов, ни колючего зимнего воздуха.

- Читал я, читал, что вы там про меня написали, - засмеялся он вместо приветствия.

- Эдуард Вениаминович, - только и мог сказать я.


Иллюстрация: М.В. Нестеров «Три старца»

Взято отсюда

Подальше от стирального порошка

2013-09-11 05:14:56

Днем 10 сентября в новостных агентствах появилась информация об «алтайском Маугли»: в лесу неподалеку от поселка Кайтанак Усть-Коксинского района республики найден юноша, семья которого живет в изоляции с 1997 года. Сам он рассказал, что родился в 1993 году и все свои двадцать лет прожил в землянке с родителями. А совсем недавно, весной 2013-го, взрослые его оставили, и некоторое время он провел, заботясь о себе самостоятельно. Поскольку у молодого человека нет даже документов, его судьбой озаботилась прокуратура.

В общем-то, еще вчера на этом историю молодого алтайского отшельника можно было и закончить. Сведения местной прокуратуры о том, что юноша не имеет опыта общения с внешним миром и сейчас по-прежнему находится в своей землянке, к общей картине добавляли немного. По описаниям представителей правоохранительных органов, молодой человек (его имя не называлось) оказывался совершеннейшим дикарем, неспособным нормально общаться с людьми.

Однако, как выяснилось уже к утру 11 сентября, все на самом деле немножечко не так (и даже вообще не так), как агентствам рассказывали в прокуратуре. К юноше, названному родителями Оджаном, в гости отправились журналисты, решившие с ним познакомиться. Он оказался вполне ухоженным и здоровым на вид молодым человеком, немного стеснительным, застенчивым и зажатым, но вовсе не таким беспомощным в общении, каким его описывали в новостях днем ранее.

В землянке, где он проживает, оказались и его родители — не так давно они вернулись к нему (начало лета отец и мать Оджана провели в Приморском крае).

Отцом Оджана является Александр Наумкин, художник и автор эзотерических книг «Калагия» и «Синергетика», повествующих о духовном росте, развитии, понимании устройства мира, взаимодействии с энергиями и всем прочем (некоторые называют труды Наумкина лжеучениями и пишут про одержимость бесами, навеянную чтением его текстов). Мать — бывший школьный учитель Елена Корнева. Родители 20-летнего парня имеют большой опыт скитаний — они ушли из мира цивилизации еще в 1990-х годах. Когда стало плохо с деньгами, поселились в горах, затем перебрались в лес.

За время отшельничества глава семейства обзавелся последователями, которые собрались в координационно-исследовательский центр духовного возрождения «Калагия». Члены этого сообщества ведут в Сети сайт от имени Александра. Там, к слову, можно ознакомиться с его трудами. На сайте указано, что Наумкин живет вдали от человеческой суеты, никого не принимает и ни с кем не общается, а на все вопросы о духовном развитии может ответить только через своих помощников.

При этом родители «алтайского Маугли» заявили в беседе с «Алтапресс.ru», что отшельниками себя не считают: время от времени они общаются с людьми, пользуются мобильным телефоном и интернетом, слушают радио — просто предпочитают держаться вдали от населенных пунктов и жить вольной жизнью. Сносное существование семья обеспечивает себе за счет продажи грибов, ягод, а также картин, написанных Александром Наумкиным и самим Оджаном — он пошел по стопам отца.

Судя по словам юноши и его родителей, он получил хорошее воспитание, умеет трудиться, даже взялся за изучение английского языка и физики. Другое дело, что в этот процесс не были вовлечены его сверстники, да и вообще хоть какая-то компания, помимо матери и отца. Родители обучали его всему сами — мальчик не ходил ни в детский сад, ни в школу. Не общается Оджан с ровесниками и сейчас — он сообщил, что, конечно, сталкивается с людьми, но никаких дружеских связей с ними не заводит.

По словам Наумкина, его жена и сын не хотят «нюхать бензин и всевозможные стиральные порошки» и предпочитают поменьше соприкасаться с цивилизацией. Елена вторит супругу, говоря, что в небольшой землянке чувствует себя вполне комфортно. При этом она подчеркнула, что, помимо собственно неприятных запахов города, от возвращения «в люди» ее лично удерживают современные нравы и нынешняя популярная музыка (по образованию она музыкант).

Тем не менее семья писателя и художника Наумкина не исключила того, что в будущем, возможно, переберется поближе к городу. Это намерение они объяснили тем, что из леса до Белокурихи, ближайшего населенного пункта, довольно далеко, а Оджану, да и им самим приходится там бывать, чтобы пополнять запасы съестного и покупать все необходимое, в том числе краски для картин.

Юноша рассказал, что в последнее время он бывает в городе в среднем три раза в неделю. По данным местных СМИ, особенно часто он стал общаться с жителями Белокурихи после того, как в апреле от него ушли родители. «Комсомольская правда» указывает, что произошло это из-за возникшего между взрослыми и их отпрыском конфликта: якобы он захотел попробовать пожить самостоятельно и однажды утром обнаружил в жилище записку, в которой родители извещали его о своем уходе.

С того момента юноша и начал свою самостоятельную жизнь. В записке ему было велено отремонтировать к наступлению холодов печку и разбить еще один огород (всего у Наумкиных их три: там растут овощи, груши, яблони, виноград и даже киви, который, правда, пока не плодоносит). С огородом парень справился: он возделал 30 соток земли примерно в 12 километрах от землянки, около села Новотырышкино, но печку починить не смог. В этом ему помогли вернувшиеся из путешествия по Приморью (где, кстати, им не понравилось) родители.

Теперь семья, которая 16 лет жила тихой размеренной жизнью (по словам Оджана, в последний раз с полноценным визитом гость приходил к ним в 2006 году) и принимала в дар от жителей ближайших населенных пунктов овощи, консервы и спички, оказалась под пристальным вниманием журналистов и властей. В настоящее время прокурор Белокурихи Роман Фомин занялся вопросом о выдаче Оджану документов, поскольку без них он фактически бесправен и не может рассчитывать на какую-либо поддержку со стороны государства.

Чем Оджан намерен заниматься в будущем, неизвестно. В беседе с журналистами Александр Наумкин заявил, что хотел бы для своего сына только «самого лучшего». Он и его супруга надеются, что Оджан сможет стать известным художником или писателем. И если для этого он захочет учиться, путь для него открыт. «Это его выбор», — резюмировал Наумкин.

Взято отсюда

«Гоголь-центр» выпустит первый спектакль по Гоголю

2013-09-08 08:42:46

В новом сезоне «Гоголь-центра» Кирилл Серебренников выпустит спектакль по собственной инсценировке «Мертвых душ» Гоголя. Об этом с открытого сбора труппы театра сообщает корреспондент «Ленты.ру».

Музыку к спектаклю напишет Александр Маноцков. Лирические отступления Гоголя из текста «Мертвых душ» будут исполнены в постановке в виде зонгов. Все роли в спектакле будут играть мужчины. Роль Чичикова исполнят сразу два актера - Семен Штейнберг и американец Один Байрон. Плюшкина сыграет Валерий Гаркалин.

Ранее Кирилл Серебренников уже ставил «Мертвые души», это было в 2010 году в Национальном театре Латвии.

На малой сцене «Гоголь-центра» в новом сезоне будет выпущена трилогия по советским киносценариям, что станет уже вторым подряд проектом такого рода: годом ранее аналогичная тройка спектаклей была поставлена по мотивам зарубежного кино. В трилогию войдут постановки «Сталкер. Машина желаний» (режиссер - Евгений Григорьев, драматург - Нина Белицкая), «Девять» (режиссер - Сергей Виноградов, драматург - Валерий Печейник) и «Плюмбум» (режиссер - Глеб Черепанов, драматург - Павел Зорин).

Другими важными премьерами нового сезона «Гоголь-центра» станут мюзикл про подростковый бунт «Пробуждение весны» режиссера Алексея Франдетти по произведению Франка Ведекинда. Оригинальный мюзикл «Spring Awakening» был впервые поставлен на Бродвее в 2006 году и до сих пор остается одной из самых востребованных бродвейских постановок.

В ноябре на сцене театра будет представлен «Гамлет», которого поставит французский режиссер Давид Бобе. В марте на большой сцене будет поставлена пьеса Николая Эрдмана «Мандат», что станет первой постановкой этого произведения в России с 1925 года, когда его ставил Всеволод Мейерхольд.

В текущем году в «Гоголь-центре» также будет открыта театральная медиатека. В архив медиатеки, просмотр которого будет доступен в стенах центра, войдут спектакли, лекции и репетиции в аудио, видео- и киноформате.

«Гоголь-центр» был создан Кириллом Серебренниковым в 2012 году на на базе реформированного Московского драматического театра им. Н. В. Гоголя. Второй сезон «Гоголь-центра» открылся 3 сентября.

Взято отсюда