«Ликвидировать путём заключения в концлагеря»
Кулаки составляли только 3,7% от всего крестьянства, но их уничтожили как класс. Почему не состоялся «мягкий» путь коллективизации в СССР
В конце прошлого года Россия привычно не заметила одну из печальных вех в своей новейшей истории: 90 лет коллективизации (2 – 19 декабря 1927 года состоялся XV съезд ВКП(б), утвердивший план коллективизации советской деревни). Поразительно, но сегодня ни в России, ни тем более за рубежом нет ни одного системного исследования о той эпохе. Отдельные проблемы рассмотрены и весьма детально, но так, чтобы комплексно – включая историю, политологию, социальную психологию, экономику, юриспруденцию, – такого нет и в помине. Цикл статей, в начале которого вы находитесь, призван ликвидировать эту прореху.
Что побудило вашего автора обратить свой взор на коллективизацию? Во-первых, результаты изучения коллективизации стали частью моей новой книги «Хроники властного лицемерия», планируемой к изданию осенью нынешнего года. Во-вторых, многие сталинские социально-экономические подходы плавно перекочевали в современность, и те пролиберальные экономические идеологи, что сегодня определяют хозяйственное развитие страны, на деле являются верными сталинистами: школа-то одна. В-третьих, коллективизация породила множество мифов и домыслов, а задача гуманитарной науки – не только фиксировать правду, но и бороться с невежеством.
Наконец, последнее в преамбуле. Все представленные в этой и последующих публикациях цифры, факты, суждения взяты исключительно из первоисточников – архивных данных, статистических сборников тех лет или сталинского «Краткого курса истории ВКП(б)», полный перечень которых есть в редакции «Совершенно секретно». Так что говорить о каких-либо передёргиваниях, кроме, конечно, субъективно беспристрастного взгляда на те события (насколько это возможно), – значит, погрешить против истины.
«ОПЛОТ РЕСТАВРАЦИИ КАПИТАЛИЗМА»
Современные исследователи коллективизации при обозначении целей и задач её проведения, как правило, исходят из устоявшихся легенд, насаждавшихся на протяжении всего периода советской власти. Цель почившего в бозе коммунистического государства очевидна – отвести фокус общественного внимания от истинных масштабов того национального бедствия («лес рубят – щепки летят»), но близорукость воззрений российских и зарубежных учёных иного объяснения, кроме как «так удобнее работать», не находит.
Судите сами. Со школьной скамьи нам внушали, что коллективизация нужна была для «ликвидации единоличных хозяйств». Но тогда к чему репрессии, неужели нельзя было снять «проблему» поступательно, эволюционно?
Другой версией стала насущность индустриализации, что «полностью зависела от наличия дешёвого продовольствия и избытка рабочей силы». Однако потребности в индустриализации «кровь из носу», в обмен на голод и миллионы человеческих жизней, как вы увидите дальше, не было: СССР нельзя было считать отсталой в промышленном развитии страной, а безработица безо всякой коллективизации была ликвидирована в 1931 году.
Или такая причина: коллективизация проводилась для решения проблемы острой нехватки зерна, «значительная часть которого экспортировалась, чтобы покрыть расходы на индустриализацию». Однако у СССР были и другие источники валютных поступлений, кроме того, к началу огосударствления дефицит товарного зерна (зерна, поставляемого на внедеревенский квазирынок) и других продуктов сельского хозяйства отсутствовал.
Каковы же истинные причины коллективизации? Вот как отвечал на этот вопрос идеологически выверенный и отредактированный лично Иосифом Сталиным «Краткий курс истории ВКП(б)», изданный в 1938 году: «Это был глубочайший революционный переворот, скачок из старого качественного состояния общества в новое качественное состояние, равнозначный по своим последствиям революционному перевороту в октябре 1917 года. Своеобразие этой революции состояло в том, что она была произведена сверху (здесь и далее полужирное начертание из оригинала. – Н.К.), по инициативе государственной власти, при прямой поддержке снизу со стороны миллионных масс крестьян, боровшихся против кулацкой кабалы, за свободную колхозную жизнь. Она, эта революция, одним ударом разрешила три коренных вопроса социалистического строительства (внимание на очерёдность. – Н.К.):
а) она ликвидировала самый многочисленный эксплуататорский класс в нашей стране, класс кулаков, оплот реставрации капитализма;
б) она перевела с пути единоличного хозяйства, рождающего капитализм, на путь общественного, колхозного, социалистического хозяйства самый многочисленный трудящийся класс в нашей стране, класс крестьян;
в) она дала советской власти социалистическую базу в самой обширной и жизненно необходимой, но и в самой отсталой области народного хозяйства – в сельском хозяйстве».
Так что, по Сталину, главной целью коллективизации была не индустриализация, не наполнение продовольственного рынка и даже не увеличение хлебного экспорта для получения валюты под промышленное перевооружение, а недопущение реставрации капитализма через физическое устранение «кулачества» и его ресурсов. На кону была власть, так что не до реверансов.
Выселение семьи кулака. Село Мальчевицы, Украина. 1930
Фото: «РИА НОВОСТИ»
КУЛАК – ЭТО ЗВУЧИТ ПОДЛО
Несколько слов об этимологии слова «кулак». Коннотация, если отбросить обозначение сжатой ладони, всегда была уничижительной, но, что важно, никоим образом не связанной с обозначением крепкого, рачительного хозяина. Как писал историк Владимир Кузнечевский, термин «кулак» в негативном ключе «употреблял ещё Фёдор Достоевский (в «Преступлении и наказании», в 1866 году, например). Но вообще-то впервые в русский литературный оборот это слово ввёл Николай Гоголь в «Мёртвых душах» в 1842 году, применив его к характеристике Собакевича в плане его торгово-обменной деятельности. Потом это слово в том же значении употребляли известный русский поэт Иван Никитин, Михаил Салтыков-Щедрин, другие русские писатели (именно писатели)».
Характеристика торгово-обменной деятельности – где здесь упоминание самостоятельного, работящего сельского обывателя? Слова «кулак» нет и в словаре Даля, а у Брокгауза и Ефрона под кулаком подразумевается «ледник в Нальчикском округе Терской области в верховьях р. Чегем». В словари оскорбительное толкование «кулака» попало только в конце XIX века, когда филолог Яков Грот (с 1889 года – вице-президент Российской Императорской Академии наук) определил, что кулак – «мелкий базарный перепродавец, который по нужде и обвесит, и обмерит; в общем же смысле – всякий, кто личному интересу, материальной выгоде жертвует всеми другими соображениями. Кулак сам не имеет ни капитала, ни лавки».
Получается, что кулак – жуликоватый пройдоха, посредник-торгаш без капитала и дела. Какое отношение тот мелкий барыга имел к крепкому предпринимателю, обладавшему землёй, средствами производства, материальными и трудовыми ресурсами? Ленин первый придал слову «кулак» идеологический окрас.
НЕСОСТОЯВШИЙСЯ «МЯГКИЙ» ПУТЬ
В «Кратком курсе…», как вы теперь знаете, было сказано, что кулачество – «самый многочисленный эксплуататорский класс в нашей стране». Это действительно так: если взять все оставшиеся предпринимательские сословия того времени, то кулачество в стране, 80% населения которой жило в деревне, будет самой многочисленной стратой. Неужели кулаков было так много, что нужно было объявлять войну?
Вячеслав Молотов, выступая на XV съезде ВКП(б) с докладом о работе в деревне, констатировал, что к концу 1920-х на селе сформировалась и постоянно увеличивалась социальная группа не кулаков, а… середняков, по Ленину – «центральной фигуры земледелия», говоря современным языком – среднего класса. В «Стенографическом отчёте» о работе XV партсъезда есть таблица, где показано, что доля середняков постоянно росла и к концу 1927 года достигла 66,4%, а удельный вес бедняков год от года снижался (с 24% в 1925-м до 20,4% в 1927 году) от общего числа крестьянских хозяйств. Причём, как уточнял Молотов, 2 – 3% середняков ещё и нанимали сезонных рабочих.
Что до кулаков, якобы эксплуатировавших трудовое крестьянство, то и по статистике, и по Молотову, таковых в конце 1927 года было всего 3,7%: «Взять процент хозяйств, которые одновременно пользуются и арендой, и наёмным трудом, то есть хозяйств, которые, как правило, можно считать кулацкими хозяйствами, то по РСФСР мы получим таких хозяйств 3,7 проц., по УССР – 2,4 проц., по Закавказской федерации – 4,4 проц., а в общем по СССР – 3,7 проц.». Иными словами, кулацкая группа проблемы в плане уменьшения социального расслоения не представляла.
Интересно соотношение доходов крестьян накануне коллективизации. По Молотову, «душевой доход батрака в настоящем году определяется в 81 руб. в год, душевой доход бедняка – в 78 руб. в год (батрак зарабатывал больше бедняка! – Н.К.) и душевой доход середняка – в 92 руб. в год, а крестьяне, нанимающие сроковых рабочих, уже имеют доход в 166 руб.». Вывод Молотова, Михаила Калинина и других выступавших на том съезде был таким: развивать сельское хозяйство по «мягкому» сценарию, за счёт союза «81 – 78 – 92», рабочего класса и профсоюзов, а также массового, но не форсированного перехода к коллективному хозяйству через кооперацию, убеждение, пропаганду.
Для уничтожения кулачества как социальной прослойки достаточно было обложить наиболее зажиточные хозяйства повышенными налогами, поддержать бедняцко-середняцкие хозяйства в части кооперации и обеспечения техникой, административно и фискально ограничить (но не ликвидировать) наёмный труд и побочные заработки и жёстко пресекать спекуляцию. Через несколько лет кулак «растворился» бы сам собой или переродился, став организационным фундаментом артельных, кооперативных хозяйств.
Предлагали ли экономисты той поры эти и другие способы решения «кулацкой» проблемы? Безусловно. Дельных, профессиональных подсказок на Руси всегда было много, да только они никогда не использовались. Истинные цели правящей элиты всегда были отличными от декларируемых, но учёный люд простодушно верил и пытался помочь. И если сегодня тот или иной специалист при несовпадении взглядов с «линией партии» в худшем случае может подвергнуться опале (хотя при наличии современных средств коммуникации заткнуть рот чрезвычайно сложно), то в те годы немилость означала как минимум тюремное заключение. Или лагерь.
Новоселье: семья бывшего батрака поселилась в доме кулака. 1929
Фото: МАКС АЛЬПЕРТ/«РИА НОВОСТИ»
99% ДОВОЕННОГО УРОВНЯ
Несколько замечаний о советской экономике той поры. Термин «индустриализация» и его наполнение носили больше идеологический окрас, связанный с сохранением власти, нежели сугубо экономическую потребность. В конце 1920-х Советский Союз не был отсталым в промышленном и аграрном развитии государством. В 1920 году после окончания основных сражений Гражданской войны объём валового промпроизводства составлял всего 14% (по чёрной металлургии – и вовсе 3,5%) от уровня 1913 года. В 1923 году данный показатель был равен 31%.
Но так было в начале 1920-х. В конце десятилетия цифры были принципиально иными. К 1926 году СССР достиг по промышленности 87%, а по сельскому хозяйству – 99% довоенного уровня. (Вообще, конечно, способность нашего народа реанимироваться после Первой мировой и кровавых ужасов Гражданской войны поражает. – Ред.)
Что касается планов, то в 1933 году по сравнению с 1928-м промышленность должна была вырасти более чем в 2,5 раза, а сельское хозяйство – в 1,5.
Те планы подвергались обоснованной критике экономистов, но в академической среде до сих пор гуляет крылатое выражение одного из творцов коллективизации и индустриализации Героя Социалистического Труда (1967), кавалера четырёх орденов Ленина, лауреата Сталинской (1942) и Ленинской (1958) премий академика Станислава Струмилина: «Лучше стоять за высокие темпы, чем сидеть за низкие». В вольной трактовке это означает, что лучше приспосабливаться к настроениям власти, чем говорить ей правду. Не правда ли, созвучно с поведением нынешних «светил» российской экономики?
«ХУЖЕ ЦАРСКОГО РЕЖИМА»
Почему же Сталин так боялся выступлений крестьянства? Во второй половине 1920-х недовольство советской властью, недовольство, грозящее перерасти в полноценное (вооружённое) восстание, становилось всё более очевидным. ОГПУ скрупулёзно фиксировало те настроения: «Это не равенство, это хуже царского режима»; «деревенские продукты ценятся в несколько раз дешевле городских, надо добиваться, чтобы были наши представители в органах, которые назначают цену на товары»; «налоги в настоящее время совершенно задушили крестьян»; «нам, крестьянам, жилось лучше при царизме, так как советская власть хотя и отобрала землю у помещиков, но крестьянам её не дала, а передала совхозам. Скорей бы война, тогда мы с коммунистами поговорим».
Проблему так называемых ножниц цен признавало и партийное руководство. К примеру, в 1926 году официальные «ножницы» цен составляли по Госплану 117%, то есть за каждый рубль промышленной продукции крестьянин переплачивал 17 копеек. На самом деле разница было много больше.
9 июля 1928 года, через полгода после XV съезда ВКП(б), Сталин, выступая на Пленуме ЦК с докладом «Об индустриализации и хлебной проблеме», говорил о вынужденной необходимости временно обложить крестьянство дополнительными налогами: «С крестьянством у нас обстоит дело в данном случае таким образом: оно платит государству не только обычные налоги, прямые и косвенные, но оно ещё переплачивает на сравнительно высоких ценах на товары промышленности – это во-первых, и более или менее недополучает на ценах на сельскохозяйственные продукты – это во-вторых. Это есть добавочный налог на крестьянство в интересах подъёма индустрии, обслуживающей всю страну, в том числе крестьянство. Это есть нечто вроде «дани», нечто вроде сверхналога, который мы вынуждены брать временно для того, чтобы сохранить и развить дальше нынешний темп развития индустрии, обеспечить индустрию для всей страны, поднять дальше благосостояние деревни и потом уничтожить вовсе этот добавочный налог, эти «ножницы» между городом и деревней».
Душа-человек, не так ли? Средний класс – это, безусловно, хорошо, но сегодня задачи иного порядка. Так что, дорогие крестьяне, отстроим промышленность и заживём лучше прежнего.
В глубинке, не для публики, высказывания Сталина были неизмеримо жёстче. С 15 января по 6 февраля 1928 года, через три недели после XV партсъезда, Сталин совершал поездку по Сибири, где, в частности, произнёс речь «О хлебозаготовках и перспективах развития сельского хозяйства». Тогда вождь предложил: «а) потребовать от кулаков немедленной сдачи всех излишков хлеба по государственным ценам; б) в случае отказа кулаков подчиниться закону – привлечь их к судебной ответственности по ст. 107 Уголовного кодекса РСФСР и конфисковать у них хлебные излишки в пользу государства, с тем чтобы 25% конфискованного хлеба было распределено среди бедноты и маломощных середняков по низким государственным ценам или в порядке долгосрочного кредита».
У людей уже отбирали самое необходимое, а партия твердила лишь об основных средствах. А 30 января 1930-го вышло постановление ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации», которым предписывалось:
1. Отменить в районах сплошной коллективизации (Северный Кавказ, Нижняя и Средняя Волга, Центрально-Чернозёмная область, Урал, Сибирь, Украина, Белоруссия, Казахстан) в отношении индивидуальных крестьянских хозяйств действие законов об аренде земли и применении наёмного труда в сельском хозяйстве.
2. Конфисковать у кулаков этих районов средства производства, скот, хозяйственные и жилые постройки, предприятия по переработке, кормовые и семенные запасы.
3. Одновременно в целях решительного подрыва влияния кулачества принять в отношении кулаков следующие меры:
а) контрреволюционный кулацкий актив немедленно ликвидировать путём заключения в концлагеря, не останавливаясь перед применением высшей меры репрессии;
б) кулацкий актив выслать в отдалённые местности СССР и в отдалённые районы данного края. Высылку произвести в округа Северного края – 70 тысяч семейств, Сибири – 50 тысяч семейств, Урала – 20 – 25 тысяч семейств, Казахстана – 20 – 25 тысяч (итого 160 – 170 тысяч семейств. – Н.К.). Списки выселяемых кулацких хозяйств установить на основании решений собраний колхозников, батрацко-бедняцких собраний и утвердить в окрисполкомах;
в) оставляемых в пределах района кулаков расселить на новых, отводимых за пределами колхозных хозяйств участках.
4. Количество ликвидируемых по каждой из трёх категорий хозяйств должно строго дифференцироваться в зависимости от фактического числа кулацких хозяйств в районе, с тем чтобы общее число ликвидируемых хозяйств составляло в среднем примерно 3 – 5%.
Так началась война с собственным народом, война, в которой погибли многие миллионы наших соотечественников. Но об этом в следующей, эмоционально тяжёлой публикации.
