«Язык для двоих» — Журнал Esquire

 2015-07-20 21:24:23

По­се­лок

Осно­ван­ный в 1847 го­ду на за­пад­ном по­бе­ре­жье по­лу­остро­ва Ке­най, Ни­ниль­чик был вы­бран для по­се­ле­ния вы­шед­ших на пен­сию со­труд­ни­ков Рос­сий­ско-аме­ри­кан­ской ком­па­нии, ко­то­рая за­ни­ма­лась осво­е­ни­ем Аляс­ки, а так­же их се­мей. Ра­нее ука­зом им­пе­ра­то­ра Алек­сан­дра I де­ти, ро­див­ши­е­ся в сме­шан­ных бра­ках рус­ских с але­ута­ми и эс­ки­мо­са­ми, по­лу­чи­ли ста­тус крео­лов, что да­ва­ло им пра­во на об­ра­зо­ва­ние и служ­бу в ком­па­нии. Пер­вы­ми в Ни­ниль­чи­ке по­се­ли­лись че­ты­ре се­мьи, по­том­ки двух из них, Квас­ни­ко­вых и Оскол­ко­вых, про­жи­ва­ют там до сих пор.

Джо и Сель­ма Ли­ман

Се­го­дня в Ни­ниль­чи­ке го­во­рят на ан­глий­ском, часть жи­те­лей зна­ет не­ко­то­рые рус­ские сло­ва, од­на­ко но­си­те­лей диа­лек­та прак­ти­че­ски не оста­лось. Двое из них — 96-лет­ний Джо Ли­ман и его 87-лет­няя же­на Сель­ма, в де­ви­че­стве Оскол­кофф. Джо всю жизнь про­жил в по­сел­ке и со­хра­нил язык бла­го­да­ря об­ще­нию с ма­те­рью. Сель­ма на­дол­го уез­жа­ла с Аляс­ки, но по­сле смер­ти пер­во­го му­жа вер­ну­лась в Ни­ниль­чик. Ра­бо­тая над сло­ва­рем, лин­гви­сты раз­го­ва­ри­ва­ли с Джо и Сель­мой в основ­ном об их дет­стве, по­то­му что эти вос­по­ми­на­ния ак­ту­а­ли­зи­ру­ют язык, на ко­то­ром то­гда про­ис­хо­ди­ло об­ще­ние.

Рус­ский язык

Эс­ки­мо­сы, але­уты и ата­бас­ки, пе­ре­хо­див­шие в пра­во­сла­вие, ис­поль­зо­ва­ли рус­ский для об­ще­ния со слу­жа­щи­ми ком­па­нии. Рас­про­стра­не­нию язы­ка на Аляс­ке спо­соб­ство­ва­ла и пра­во­слав­ная цер­ковь. Если Рос­сий­ско-аме­ри­кан­ская ком­па­ния ушла с по­лу­остро­ва в 1867 го­ду по­сле про­да­жи тер­ри­то­рии США, то по­след­няя цер­ков­но­при­ход­ская шко­ла бы­ла от­кры­та там в 1894-м. В са­мом Ни­ниль­чи­ке вме­сто рус­ской шко­лы при хра­ме Пре­об­ра­же­ния Гос­под­ня по­сле 1917 го­да от­кры­лась ан­гло­языч­ная — по вос­по­ми­на­ни­ям жи­те­лей, за раз­го­во­ры на род­ном язы­ке уче­ни­ков в ней на­ка­зы­ва­ли.

Ни­ниль­чик­ский диа­лект

По­сле про­да­жи Аляс­ки рус­ский язык про­дол­жал раз­ви­вать­ся в изо­ля­ции, а в XX ве­ке из­бе­жал со­вет­ско­го вли­я­ния. В нем со­хра­ня­лось зна­че­ние ста­рых слов, ро­жда­лись соб­ствен­ные фор­мы, а так­же за­креп­ля­лись но­вые сло­ва — из мест­ных язы­ков и ан­глий­ско­го. Из­ме­не­ния кос­ну­лись фо­не­ти­ки и грам­ма­ти­че­ских форм: так, из диа­лек­та пол­но­стью ис­чез сред­ний род и ча­стич­но жен­ский. В кон­це 1990-х по прось­бе са­мих жи­те­лей в Ни­ниль­чик впер­вые при­е­ха­ли мо­сков­ские лин­гви­сты Ми­ра Бер­гель­сон и Ан­дрей Ки­брик, что­бы опи­сать диа­лект и со­здать его сло­варь. Ра­бо­та над ним про­дол­жа­ет­ся и се­го­дня. Для удоб­ства мест­ных жи­те­лей сло­ва за­пи­сы­ва­ют­ся ла­ти­ни­цей.

“


Диа­лект, ко­то­рый мы на­блю­да­ем сей­час в Ни­ниль­чи­ке, — это ма­лень­кий оско­лок то­го язы­ко­во­го про­цес­са, ко­то­рый был ха­рак­те­рен для всей тер­ри­то­рии Рус­ской Аме­ри­ки в те­че­ние по­лу­то­ра ве­ков

”

МИ­РА БЕР­ГЕЛЬ­СОН
про­фес­сор Шко­лы фи­ло­ло­гии ВШЭ

Сло­варь

BASHKA  . . . . . . .  че­реп
BEYB’ICHKA  . . . . . . .  ре­бе­нок
CHIHOTKA  . . . . . . .  ту­бер­ку­лез
CHUHN’A  . . . . . . .  финн
D'EDUSHKA KAMAR  . . . . . . .  круп­ный ко­мар
GAZAL'IN  . . . . . . .  мо­тор­ная лод­ка
KARA  . . . . . . .  ма­ши­на
KROSHK'I  . . . . . . .  уголь
KRUPA  . . . . . . .  рис
MARSKOY CHAYKA  . . . . . . .  ры­ба-скат
MUZHIKAN'ITS  . . . . . . .  му­зы­кант
PAWAROTK'I  . . . . . . .  пор­тян­ки
PRASTAK'ISHA  . . . . . . .  про­сто­ква­ша
W'ISHKA  . . . . . . .  вто­рой этаж

“


Ana m’in’a pushila. Ya hat’el yiyo zamaknut’. Shtop ya push yiyo n’e sl’ihal

”

(Она ме­ня бра­ни­ла. Я хо­тел ее
за­пе­реть, что­бы я ее брань
не слы­шал)

ДЖО ЛИ­МАН

Взято отсюда