Илья Лагутенко: Я всегда верил в будущее китайского рок-н-ролла

26 октября группа «Мумий Тролль» выступила на музыкальном фестивале Bian Huakai (彼岸花开音乐节) в Гуанчжоу. За полмесяца до этого российские музыканты совершили азиатский тур, побывав в Пекине, Шанхае, а также на Тайване, в Сингапуре и Южной Корее. И хотя это далеко не первый визит «Мумий Тролля» в Китай, многие до сих пор задаются вопросом, что связывает группу с этой страной. ЭКД встретился с «Мумий Троллем» в Гуанчжоу и поговорил с ее лидером Ильей Лагутенко о том, почему группа смотрит в азиатском направлении, и какие есть перспективы у китайской музыки.

— Многие по-прежнему удивляются, когда узнают, что вы по образованию китаист. Как получилось, что вы связали свою жизнь с Китаем?

— Во Владивостоке в трех минутах ходьбы от моего дома находилась школа с углубленным изучением китайского языка. Мама сказала, ты не пойдешь ни в какую другую, потому что туда тебя надо возить на трамвае. Так я начал учить китайский язык еще в 6 лет. Но мы сейчас говорим о 80-х годах и школе №9 города Владивостока, где учителя за все эти годы так и не научились преподавать китайский язык. Благо затем у меня за спиной оказался Восточный факультет Дальневосточного государственного университета, где я учился по специальности «Востоковедение и африканистика».

— А в самом Китае учились?

— Да, учился в Даляне. Тогда еще существовала программа обмена студентами между КНР и Советским союзом, которого во время моего обучения не стало. Но добрый китайский институт сказал, что если меня устраивает стипендия китайского студента, а не зарубежного, они могут оставить меня учиться дальше постигать азы китайской экономики, такая у меня была там специальность. Моя дипломная работа была на тему развития приграничной торговли между Россией и Китаем в XX веке. А само развитие новой китайской экономики произошло на моих глазах.

— Когда впервые начали работать по специальности?

— Еще когда учился, то начал работать переводчиком. С распадом Советского Союза времена были тяжелые, надо было как-то зарабатывать на жизнь. Не знаю, как сейчас, но тогда переводчики нормально зарабатывали.

— Получается, что все время до начала активной музыкальной карьеры ваша деятельность была связана с Китаем.

— В общем-то она никогда не заканчивалась, даже когда случился «Мумий Тролль».

— Тем не менее, после выхода альбома «Морская» в 1997 году Китай отошел на второй план.

— Да, но я всегда верил в будущее китайского рок-н-ролла. Что-то там существовало еще в конце 80-х– начале 90-х: Доу Вэй (Dou Wei), Цуй Цзянь (Cui Jian), Танчао (Tang Dynasty).

— В какой-то момент у «Мумий Тролля» начался разворот в сторону Азии, и в частности Китая. Когда это произошло и почему?

— Мы последние лет десять пытались строить какие-то туры по Китаю. Наверно, первым крупным приездом сюда можно считать выступление на фестивале «Rock in Beijing», куда также были приглашены Public Enemy, Nine Inch Nails и другие (имеется в виду Beijing Pop Festival – прим.ЭКД). Хотя до этого у нас был тур, когда мы объехали около 10 городов: Шанхай, Чанчунь, Нинбо и т.д. Я тогда понимал, что аудитории особо нет, спросите об этом у любого более менее известного китайского рокера. На тот же фестиваль в Пекине пришло от силы 5 тысяч человек. Или, например, легендарное выступление The Rolling Stones в 2006 году в Шанхае, когда пришли всего несколько тысяч человек, в основном экспаты, а из китайцев были только их же подруги.

— Изменилось ли что-то с того момента?

— За последние 5 лет в связи с экономическим развитием и появлением новой китайской молодежи, которая развернулась в сторону западной культуры, начался бум рок-н-ролла и инди-групп. Мне это напоминает и по музыке и по настроению, конечно, с китайской спецификой, наше движение рок-клубов в 80-е, когда среди музыкантов было намного больше креативности и таланта. Тоже самое сейчас происходит с китайской и, конкретно, пекинской сценой. И мне это очень интересно.

У меня много друзей среди китайских музыкантов. Тот же P.K.14 — первая китайская группа, которую мы привезли на фестиваль V-ROX во Владивосток. Я стараюсь выстраивать с ними особые отношения, и поставил себе задачу представлять музыкантов новой Азии российской аудитории.

— Как я понимаю, для этого и был создан музыкальный фестиваль V-ROX, который, по сути, является шоукейс-фестивалем. Расскажите о нем поподробнее. Какие цели стоят перед ним?

— Делать какие-то выборочные попытки неинтересно, хотелось видеть большую картину. Она заключается в том, что есть не только так называемый потенциальный азиатский рынок, но и очень интересная азиатская сцена, которая определенно заслуживает внимания и во многом созвучна с российской. Так появился V-ROX. Мы начали с Азиатско-Тихоокеанского региона, но на фестивале выступают музыканты и из других стран, например из ЮАР. Для меня V-ROX — это от Владивостока и по всему миру.

— Таким образом, сейчас ваша деятельность во многом заключается в продюсировании азиатских групп.

— Я всегда занимался этим, и по сути единственный в нашей стране, кто занимался этим серьезно.

— Есть ли китайские группы, которые в перспективе могут зайти на российский и мировой рынок?

— Этот вопрос всегда очень интересный, но все возможно. Хороший пример – выступление на последнем V-ROX группы Queen Sea Big Shark (后海大鲨鱼). Группа, которая реально хорошо поет и имеет мощное присутствие на сцене. Она с первой песни может завести публику, которая вообще ничего не знала об их существовании раньше. Я знаю по своему опыту, что хороший артист всегда найдет свою публику.

— А что можно вообще сказать об азиатской музыке и ее распространении в мире.

— Я всегда привожу всем в пример нашу передачу «Фабрика звезд» и ее аналог в Южной Корее. Они стартовали почти в одно и то же время. Прошло 10 лет, и сейчас назовите мне хотя бы трех гастролирующих российских музыкантов, кто вышел оттуда. Хотя бы по России. А в Корее из всей этой истории создали целую экспортную музыкальную индустрию, если я не ошибаюсь, на 12 млрд долларов в год. Огромный экспортный потенциал.

— Но ведь это в основном азиатский рынок.

— Какая разница. Почему «ВИА Гру» не слушают в Китае, почему один несчастный Витас за всех отдувается. И то, уже устал. Все бесконечные женские коллективы могли бы выступать не только на подмостках борделей в Макао, но и участвовать в большой денежной поп-жизни такого замечательного развивающегося региона, как новая Азия.

— Тем не менее, корейские группы не так известны на Западе.

— Вы мне это рассказываете? Моя знакомая мексиканская уборщица, которая получает в день 100 долларов в Лос-Анджелесе, рассказала мне, как она купила три билета по 300 долларов в фан-зону на группу вот такого-то названия. Я ее спрашиваю: «Что это за группа такая? Какая-то мексиканская?». Она говорит: «Нет, корейская». Эта группа выступает в Стэйлпс-центре, что-то типа нашего Олимпийского. Это было в прошлом году. Концерт на стадионе в Лос-Анджелесе, на который мексиканская домработница не жалеет денег на 3 билета по 300 долларов каждый! И вы говорите, что эта музыка не популярна на Западе. Если вы собираете в другой стране стадион, значит вы мировые звезды.

— Получается, можно считать, что корейская музыка успешна в мире?

— Я бы сказал, что корейский бизнес успешен. Потому что все знают автомобиль «Hyundai», но никто не знает «Москвич», все знают LG, но никто не знает «Горизонт». Тоже самое с русской музыкой. Есть замечательная машина «Волга», можно одну ее затюнинговать и на ней выезжать. У нас такой есть один затюнингованный «Мумий Тролль». Вот он выехал и все, а бизнеса в этом нет.

— Возвращаясь к Китаю. Есть ли какие-то любимые китайские группы?

— Да, есть. Например, Mr. Chelonian (海龟先生). Мне очень нравится, замечательная группа. С другой стороны, я честно скажу, что группа Candyshop (甜品店乐团) вызвала просто какой-то фурор на фестивале V-ROX. Они замечательные ребята, хотя и не думаю, что у них особо выдающаяся музыка, но то, как они умеют заводить народ, заслуживает внимания.

— А что на счет крупнейших китайских рок-звезд вроде XTX?

— Я уверен, что у Се Тяньсяо (Xie Tian Xiao) есть большой потенциал в России, но, к сожалению, он стоит очень больших денег. Не раз вели переговоры, но пока наш энтузиазм с его энтузиазмом не сходится. С другой стороны есть замечательные исполнители, которые лично мне нравятся, вроде Сю Вэя (Xu Wei) или даже поп-рокера Ван Фэна (Wang Feng), однако это очень китайская история. Они совсем не запариваются над продакшеном своих песен. А если их ставить на одну ступень с полуакустическими шансонными песнями, то мы там сами ничего не понимаем. Для молодого искушенного слушателя в России им не хватает чуть-чуть музыки.

— Ты много общаешься с китайскими группами. У них есть интерес к российскому рынку? Ведь получается, XTX лучше будет выступать в Китае за те же деньги.

— Есть молодые группы, которым это интересно. Это тоже самое если вы поговорите с Александром Васильевым (Сплин) или Вячеславом Бутусовым. Они также не захотят куда-то ехать. Но есть и другие группы, например Krypton’s Sons из Владивостока, о которых никто еще не слышал, но они готовы оторваться от места и куда-то поехать.

— Китай характеризуется достаточно закрытым музыкальным рынком для западных исполнителей. Китайцы слушают свою музыку и знают далеко не всех мировых звезд. Есть ли какие-то секреты, как на него попасть?

— Например, группа Linkin Park. Я знаю, как им сложно было сюда попасть. Их менеджер жил здесь 3 года. Работал с компанией Warner Brothers, которая только открылась в Китае, и убеждал их продавать полупиратские копии дешевых дисков, когда они еще продавались.

— То есть успех Леди Гаги или Джастина Бибера в Китае заключается в работе продюсеров?

— Это уже другой подход. Есть ставка на международные рекламные кампании, которые потом срабатывают в Китае, где любят большие имена и готовы заплатить за присутствие некого медийного персонажа на презентации автомобиля Cadillac. Но какие-нибудь наши Вера Брежнева или Ваня Ургант никогда не будут приглашены, потому что они не работают на международный рынок.

— В то время как «Мумий Тролль» сейчас старается активно выступать на азиатском рынке.

— Я просто хочу, чтобы мне было интересно жить. Вообще рок-н-ролл это для интереса, если кто-то сюда идет зачем-то другим, то я не уверен в его успехе.

— Как вас встречает китайская публика? Есть какие-то отличия между тем, что было 10 лет назад и сейчас.

— Теперь китайская публика знает, как делать стэйдж-дайвинг (ныряние со сцены одного из фанатов в толпу, которая удерживает его руками, – прим.ЭКД). Причем очень организовано, у нас в России даже так не могут. Когда у нас кто-то забирается на сцену и хочет прыгнуть на народ, то люди часто расходятся. А китайцы отлично ловят, а потом еще переправляют. Это мы сами лицезрели.

— То есть раньше этого совсем не было?

— Нет. Помню, как мы выступали на открытии нового ночного клуба в Нинбо. Там собралось полгорода и с интересом смотрели выступление группы «Мумий Тролль». Я сначала удивился, что же здесь заводские слушатели находят? Потом понял: по краям сцены поставили танцующих девушек в серебряных сапогах. Я так понимаю, что их интересовали только девушки.

— На каком языке обычно вы поете на выступлениях в Китае?

— Поем и на русском, и на английском, и на китайском. Например, «Утекай» на китайском называется 快走开 (kuai zoukai).

— Вы ведь выступаете не только в Китае, но и Корее, Японии. Есть какие-то отличия от китайской публики?

— Там они дольше знают, что такое рок-н-ролл, поэтому это чувствуется. У них больше задора. С другой стороны, все зависит от площадки. Тот же фестиваль MIDI в Китае уже такая устоявшаяся тусовка, где настоящие рокеры в татуировках идут с палаткой слушать музыку, еще и покуривая травку.

— Какие дальнейшие планы у группы «Мумий Тролль» на Азию?

— Построить свой музыкальный трубопровод «Сила Дальнего Востока», потому что, когда они тот свой достроят за миллиарды юаней, может нас уже в живых не будет. А нам бы хотелось еще при памяти получить много хороших впечатлений. Азиатское направление в данном случае самое интересное и выгодное для обеих сторон. И тем и другим музыкантам нужно вырваться из своих локальных рынков. Мы близкие соседи, но при этом такие разные друг с другом. Русская группа приезжает из Брянска в Ангарск, и думает, что все то же самое, а приезжает из Брянска в корейский Пусан, а здесь все по-другому, эмоции через край!

— Хотелось бы, чтобы Владивосток стал такой точкой соприкосновения.

— А другой точки объективно на карте нет.

— Более глобальный вопрос по поводу вашего родного города, для которого вы делаете очень много. Каким вы видите его будущее, сможет ли он вписаться в пространство АТР?

— Мне бы очень хотелось, но похоже, что нет. По крайнем мере не так быстро. Мы в рамках фестиваля V-ROX приглашаем людей, которые готовы поговорить о будущем Владивостока. Но делаем это от себя, чтобы это все было не из газет. Приезжал министр развития Дальнего Востока, мы посадили его вместе с журналистами, писателями. Просто поговорить. Но если журналисты и писатели еще что-то предлагали, министр обошелся лозунгами, и мы так и не поняли, что такое территория опережающего развития. Но мы-то понимаем, что это Владивосток, потому что мы пытаемся все опережать, но пока только собственными усилиями.

— И последний вопрос. В Москве готовится к открытию музыкальный бар «Мумий Тролль». Концепция будет такая же, как и в одноименном баре во Владивостоке, и там будут играть местные группы?

— В Москве не будет играть местных групп. Там будут играть только группы из Азии, в том числе из азиатской части России. Все, что за Уралом, разрешается.

— Получается, что это будет перспективная московская площадка для раскрутки тех, кому обычно достаточно сложно попасть в Москву.

— Да, мы ведем переговоры и с авиалиниями, решаем вопросы по каким-то локальными грантам. Даже в Китае существует определенная государственная система поддержки артистов, чего не существует в России.

Беседовал Артем Жданов

За помощь в организации интервью спасибо Андрею Ильенко, основателю сообщества Haoting